Сближение рабочих-лассальянцев с эйзенахцами усиливало изоляцию сторонников Швейцера. Кое0где лассальянские вожди еще пытались организовывать собрания против эйзенахцев, но потерпели полный крах, как это случилось с затеей лассальянца Либиша в Целле. Внесенную им резолюцию в поддержку войны и против эйзенахцев никто не поддержал.

В этих условиях Швейцер был вынужден высказаться за созыв Учредительного рейхстага для решения вопроса об объединении Германии. Но дальше этого вынужденного заявления Швейцер не пошел. В самый разгар борьбы эйзенахцев против аннексий, за созыв Учредительного парламента Швейцер начал шумную кампанию за государственное обеспечение инвалидов войны и их семей, стремясь таким путем укрепить свое влияние среди лассальянцев и отвлечь рабочих от политических выступлений против войны и аннексий.

15 октября состоялось собрание берлинской организации лассальянцев, на котором по вопросу о государственной помощи инвалидам войны выступил Газенклевер. Собрание решило обратиться к властям с просьбой об установлении пенсии инвалидам и семьям погибших. Собрание лассальянцев в Бранденбурге постановило, чтобы все местные организации Всеобщего германского союза направляли просьбы о государственной помощи в Главную ставку в Версале.

В борьбе против реакционной политики правящих кругов Пруссии руководители эйзенахцев Бебель и Либкнехт умело использовали трибуну северогерманского рейхстага.

Открывшийся 24 ноября 1870 года второй чрезвычайной сессии северогерманского рейхстага предстояло одобрить кредиты на дальнейшее ведение войны и заключить договоры с южногерманскими государствами, вступавшими в Северогерманский союз. Консерватор Рейхеншинергер утверждал, что каждый германский патриот должен

голосовать за кредиты, что позволит в свою очередь восстановлению германского единства.

Вслед за ним выступил Бебель. Он заявил, что придерживается прямо противоположного мнения. Бебель показал, что причиной продолжения войны являются прусские планы аннексии. Бебель протестовал против преследований социал-демократической партии и всех тех, кто выступал против аннексии Эльзаса и Лотарингии. Речь Бебеля неоднократно прерывалась шумом и репликами реакционных депутатов рейхстага. Бебель от имени партии внес следующее заявление: «Учитывая, что война, объявленная 19 июля Луи Бонапартом, тогдашним французским императором, фактически достигла своего конца вследствие пленения Лии Бонапарта и низвержения французской империи, учитывая, что согласно собственному заявлению короля Пруссии в тронной речи 19 июля и прокламации к французскому народу от 11 августа война с немецкой стороны является оборонительной войной, а не войной против французского народа, учитывая, что вопреки этому, в резком противоречии с королевским словом, война с 4 сентября является не войной против императорского правительства и императорской армии, которые уже больше не существуют, но войной против французского народа, не оборонительной войной, но завоевательной, не войной за независимость Германии, но войной за угнетение благородной французской нации …рейхстаг постановляет : требуемые для ведения войны кредиты отклонить и потребовать от союзного канцлера заключения скорейшего мира с Французской республикой, отказавшись от всякой аннексии французских областей»1.

Выступившие вслед за тем депутаты большую часть своих речей посвятили ожесточенным нападкам на социал-демократов, обвиняя их в отсутствии патриотизма. На эти нападки ответил Либкнехт. Он заявил, что в первый период войны социал-демократы выступали против бонапартистской Франции, но не одобрили тогда кредиты лишь потому, что «никогда не могли дать косвенный вотум доверия тому правительству, которое теперь стоит во главе Германии. Либкнехт подчеркнул, что теперь социал-демократы будут голосовать против кредитов, так как положение дел изменилось.

Либкнехт указал на гибельные внешнеполитические последствия аннексии. Председатель рейхстага неоднократно прерывал Либкнехта и

_

1Август Бебель. Из моей жизни. М., 1963, с.265

грозил лишить его слова.

Во время бурных дебатов лассальянцы отмалчивались, но были вынуждены вслед за эйзенахцами проголосовать против кредитов.

Правильную позицию заняли эйзенахцы и в связи с внесением интерпелляции прогрессиста Дункера и петиции кенигсбергского магистрата, протестовавших против незаконных действий генерала Фогеля фон Фалькенштейна. Бебель воспользовался этим случаем, чтобы заклеймить царивший в Германии произвол. Он показал, что причиной незаконных арестов является не один Фогель фон Фалькштейн, в «вся система, господствующая в Северной Германии, а именно в Пруссии»1. 6 декабря в рейхстаге началось обсуждение договоров с южногерманскими государствами. Эти договоры, наряду со старой конституцией Северогерманского союза, должны были стать основой конституцией новой имперской конституции.

Выступая по поводу новой конституции, Бебель и Либкнехт разоблачали ее антидемократический характер. В речи 7 декабря Бебель заявил, что новая конституция не выдерживает критики с социалистической и республиканской точек зрения и вообще не дает никаких гарантий свободы. Бебель указал на то, что новая конституция не содержит пунктов об ответственности министров, ни статей, направленных на ослабление милитаризма. Он закончил свою речь открытым провозглашением революционных и республиканских принципов партии2.

9 декабря выступил Либнехт. Как и Бебель, он отрицал, что в результате трех прусских войн Германия добилась действительного единства.

Речь Либнехта, как и речь Бебеля, прерывалась бесконечными выкриками со стороны возмущенных «верноподданных» и в конце концов, была прервана председателем, лишившим Либнехта слова. Яростные нападки представителей господствующих классов в рейхстаге на социал-демократов служили лучшим доказательством того, что удары, наносимые Либкнехтом и Бебелем прусскому милитарическому государству, попадали в цель.

Бебель и Либкнехт 15 декабря выступили на социал-демократическом собрании в Лейпциге с сообщением о своей

_

1Август Бебель. Из моей жизни. М., 1963, с.260

2. Там же, с.262

деятельности в рейхстаге. Либкнехт говорил об отношении социал-демократии к вопросу о кредитах и о договорах с южногерманскими государствами. Бебель выступил с информацией о новой имперской конституции. Он отметил, что конституция не содержит статей, гарантирующих основные права граждан, не предусматривает ответственности министров, уменьшении постоянного войска или срока службы. Собрание единодушно приняло резолюцию, в которой выражало «признательность депутатам рейхстага Бебелю и Либкнехту за их принципиальные и мужественные выступления» и протестовало против попыток большинства и президента рейхстага ограничить свободу слова народных представителей.

Спустя два дня последовали аресты Бебеля, Либкнехта и Геннера. Саксонские власти, произведшие арест, не были даже знакомы с материалами обвинения, так как документы Комитета находились в распоряжении брауншвейтских судей, готовивших против членов Комитета процесс о государственной измене. «Только желанием Главного штаба по возможности скорее обезвредить нашу деятельность объясняется наш внезапный арест», - справедливо указывал Бебель1.