Параллельно столыпинское правительство внесло в Думу и другие законодательные проекты. Так, предполагалось отменить правовую ущемленность старообрядцев, а также снять некоторые ограничения но отношению к евреям. Должно было быть усовершенство­вано руководство православной церковью. Также рассматривались положения по социаль­ному обеспечению: государственное здравоохранение, пенсии для рабочих, а также закон о всеобщем начальном образовании начали свой долгий путь к статусу законов.

Поворотными пунктами столыпинской эры стали его поражения в борьбе за зако­нодательство но реформам системы управления и по правам "меньшинств". Оба эти пора­жения были нанесены правительству правой оппозицией, которая отнеслась к реформе ме­стных органов управления с открытой враждебностью. В начале 1907 г. делегаты третьего съезда Объединенного дворянства и многие члены Государственного совета заявили свою оппозиционность и представили последовательную аргументацию против этих проектов. К 1908 г. на правом политическом фланге вполне сложилась коалиция ненавистников Сто­лыпина. В неё входили влиятельные группировки внутри Государственного совета и Объ­единенного дворянства, а также высшие иерархи православной церкви, многие высокопо­ставленные чиновники, которые ощущали себя не у дел в свете новых политических экс­периментов, плюс большая часть "камарильи" в союзе с крайне правыми политиками Ду­мы и некоторыми близкими к ним журналистами. Двусмысленность положения премьер-министра, который должен был действовать как слуга царя, как чиновник и как парла­ментский политик одновременно, была использована в полной мере. Избранная тактика нападок на Столыпина была направлена на то, чтобы лишить его поддержки царя утвер­ждением, будто премьер -министр вступил в союз с консервативной Думой против враж­дебной ей оппозиции сверхконсервативных и истинно верноподданных реакционеров - другими словами, поставил себя в оппозицию монарху. В то же время предпринимались шаги для того, чтобы разрушить негласный союз Столыпина с октябристским большинст­вом в Третьей Думе, с тем чтобы сделать его правительство беспомощным во всех звеньях политической жизни официальной России. Прерогатива монарха была избрана основным фокусом антистолыпипской кампании. Эта кампания удалась вполне.

Несмотря на шум и ярость столыпинских усилий, он постепенно терял позиции и отступал под нажимом правого крыла. Его авторитет и положение зависели от царя, кото­рый, уже после гибели Столыпина в беседе с Коковцовым о функциях премьер-министра в России, гак помянул покойного премьера: "По следуйте примеру Петра Аркадьевича, ко­торый как-то старался все меня заслонять". Царь охотно верил нашептываниям, что Сто­лыпин не предпринимал необходимых шагов для защиты прерогатив короны; он снова и снова критиковал Столыпина и отвергал законы, принятые правительством, таким образом давая понять, кто настоящий хозяин.

Столыпин защищался и словесными доказательствами, и административными ме­тодами, и с помощью прессы. Ему удавалось держаться ценой, которую так суммировал один из его ближайших помощников: "К концу дня он растворялся в компромиссах".

Переломный момент наступил в 1909 г., когда Столыпин подал прошение об от­ставке после того, как его обвинили в отсутствии должного рвения в защите авторитета царя. Царь не принял отставки, однако слабое место Столыпина было обнаружено. Он по­пытался умиротворить своих критиков справа и царский двор путем переноса акцента в собственных заявлениях и новых законодательных предложениях на русификацию "окра­ин" - пробуя разыграть националистическую карту. Однако Столыпин так и не обрел вновь доверия правых кругов, и прохождение других его законопроектов не облегчилось. При растущей поддержке со стороны родственников царя, его друзей и сановников из ближай­шего царского окружения травля Столыпина продолжалась, в то время как многие из тех депутатов Думы, кто относился к нему с уважением, находили все более сложным про­должать поддерживать премьер-министра в его "поправении".

Врагам Столыпина в конце концов удалось нанести ему жестокий удар в марте 1911 г. но вопросу законодательства о создании земств в западных губерниях России. К середи­не 1911 г. его политическая смерть близилась, и он сам осознавал это. Его устранение с политической арены стало лишь вопросом времени, и даже способ осуществления был уже, по-видимому, выбран царским окружением - решено было сделать Столыпина наме­стником Кавказа, что удалило бы его на "почетную должность" от Санкт-Петербурга и ре­альной политики. Осуществлению этого плана помешала его смерть.

Столыпин был убит в сентябре 1911 г. двойным агентом Д.Ба1ровым, человеком, который был одновременно сотрудником охранки и членом анархистского движения. Иго выстрел и удивительная некомпетентность офицеров безопасности дали основание многим (включая семью Столыпина) считать, что это был результат заговора офицеров полиции.

Пять лет политической драмы, связанной с именем Столыпина, подвергались раз­личным интерпретациям. Его образ в работах историков вне Советской России колебался от патриотически настроенного защитника новой демократии, основанной на мелкособст­венническом крестьянском хозяйстве, до ранней версии фашиста-ксспофобаша службе русского царя, истинного представителя русского реакционного дворянства. Советские ис­торики неизбежно начинали разговор об этом человеке и обо всем периоде, заклеймив его (с легкой руки Ленина) "бонапартистом", однако интерпретация этого слова менялась и там.

Антиправительственные нападки, предпринимавшиеся российскими реакционера­ми, и ответные меры Столыпина (так же как и.,его попытки достичь компромисса, от кото­рого они уклонялись), по всей видимости, небыли просто размолвкой партнеров при раз­деле добычи. Цели Столыпина и реакционеров существенно и последовательно различа­лись. Между ними шла острейшая борьба.

Если брать во внимание самооценку современников, необходимо начинать с самого Столыпина и с его ближайших помощников. К 1909 г., проводя политику, явившуюся от­ветом па опыт революции 1905 - 1907 гг. и направленную па то, чтобы подобное не повто­рилось, никто из них не сомневался в том, кто из «истеблишмента» пытался уничтожить Столыпина и почему. Они также не сомневались, что Столыпина атаковали справа те, кто ничему не научились и, ничего не забыли. Российская правящая элита также знала, что борьба между Столыпиным и его оппонентами справа была борьбой не на жизнь а на смерть, и что от ее исхода зависела в немалой мере судьба России. Это действительно так, если только не считать, что российское дворянство и российский царь занимались классо­вым самоубийством, предопределенным неумолимыми "законами истории".

В мире, где Франко, управлял Испанией па протяжении жизни целого поколения и умер в собственной постели в президентском дворце, и где Хомейни смог в корне изме­нить ход истории Ирана, было бы неразумно ставить реальную историю просто в зависи­мость от законов прогресса. Конечно, историография нужна и поучительна, однако кон­кретные результаты политических битв и те или иные "пути" и "повороты" различных об­ществ невыводимы из нее. Кроме того, рассматривая модели социальных изменений, мож­но увидеть, помимо всеобщих или уникальных, также несколько типических путей, ведущих от докапиталистических укладов. Один из этих путей, который сегодня мы обычно называем явлением "развивающихся обществ" (что само по себе является крайним обоб­щением), был характерен для России рубежа веков. В 1904 - 1906 гг. Столыпин обнаружил Россию, которая была не похожа на тот образ, который он и его поколение несли в себе, и у него хватило мужества посмотреть правде в глаза. Он начал борьбу за Россию, которая значительно отличалась бы от той России, в которой он вырос, и за которую все еще дер­жался и класс, к коему он принадлежал, и его царь. В чем же значение предлагаемого им пути? Кроме того, с тех нор реформы тина столыпинских снова и снова предпринимаются то в одной, то в другой стране мира. Почему? И наконец, Столыпин потерпел пппоражение не от законов истории, а от конкретных политических сил. Что это были за политические силы?