в памяти и друзей и врагов как "последний великий защигник самодержавия"

Столыпинский генеральный план по переводу Российской империи в новую эру (и уготованная им для себя роль "второго Бисмарка", выражаясь языком того времени) был в основных его звеньях разрушен российским консервативным лобби. Из оставшихся об­ломков лишь один закон был принят и введен в действие - закон о землевладении и земле­устройстве. Эти законодательные акты и получили название "столыпинской реформы" в анналах последующих поколений. Фактически речь шла о куда более широком "пакете реформ", связанных внутренней логикой в новый политический курс. Этот пакет реформ содержал видение повой России - "великой России"2, противопоставленной Столыпиным в его знаменитой речи "великим потрясениям", которых, но его мнению, желали радикалы и революционеры. Главными элементами реформы были как преобразование российской де­ревни - речь идет о более чем 80% населения страны, — так и перестройка государственной машины.

В правительство было направлено много писем, свидетельствующих о необходимости реформ.

Первое: письмо крестьянина Тульской губернии «Спасение крестьянского хозяйства будет состоять в том, что освободившись от ненавистной общины, хотя бы небольшая часть трезвых и развитых крестьян, которые еще уцелели от разврата кабаков, даст пример и образец земледельческого хозяйствования.

Жизнь в табуне при общинном владении землей, при постоянном раздоре из-за общественных дел, до того нам опостылела, что все только и думают, куда бы пристроиться на жалованье, куда бы убежать из своей деревни с глаз долой…

И если до сих пор еще остаются на своих местах крестьяне-общинники, сплошные нищие, то только потому, что места с жалованьем не может найтись для всех. Да и к тому же с землей быстро не отделаешься. Многие крестьяне отдают свою душевую землю другим и согласны не только не брать аренды, но даже платят по 5-6 рублей с души тем, кто освободил их от этой земли, а сами уезжают.

От всего от этого и падает крестьянское хозяйство.

2. Из речи Столыпина от 09.11.1906 г.

Жить в деревне стало вместо божьего наказания.

Чтобы спасти крестьянское хозяйство, нужно дать ему иную форму, при котором была бы возможность кормиться на этом хозяйстве».

Второе: «Большинство более сильных крестьян готовы сразу начать новую форму подворного владения землей. И только слабые (а их треть) твердят: «А как нам быть со скотиной?…».

Очень немногие протестуют против расселения дворов на отдельные участки земли.

А главное, что всякий будет чувствовать под собой свою землю, свое хозяйство, никем и ничем не связанное с соседом. В особенности молодым крестьянам хочется развернуться на просторе с развязанными руками, на своей земле…»

Также предполагалось сделать более мирной внешнюю политику России, шире вовлекать в политические и экономические процессы те этнорелигиозные меньшинства России, которые могли способствовать оживлению коммерческой деятельности, усовер­шенствовать систему образования и создать всеобщую систему социального обеспечения для городских наемных рабочих. Когда система управления будет усовершенствована и сельское общество преобразовано (и таким образом будет выбита почва из-под ног эсеров­ского движения, чье воздействие на общинное крестьянство Столыпин считал главной не­посредственной угрозой самодержавию), Россия начнет движение к тому, что впоследст­вии будет названо саморазвивающимся ростом благосостояния, производительности и культуры, а, следовательно, и политической мощи. Предполагалось, что тогда, как и рань­ше, общественная самодеятельность должна будет сочетаться с энергичным правительст­венным вмешательством. На выполнение этой программы был отведен короткий и четко определенный период времени - "двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего", после че­го, обещал Столыпин, "вы не узнаете нынешней России!". Столыпин впервые обнародовал эти планы в своей речи на открытии Второй Думы в 1907 г. Среди самых неотложных мер он назвал тогда не только подавление революционного движения, но и разрушение об­щинного землевладения, а также административные реформы, которые охватили бы (по­мимо, аппарат Министерства внутренних дел) выборные городские власти, суды и полицию.

Нападение дворянства на общину в какой-то мере были лишь тактической условной правового дворянства: отрицая крестьянское малоземелье, помещики стремились перевалить на общину всю ответственность за крестьянскую нищету. Кроме того, в период революции община сильно досадила помещикам: крестьяне шли громить помещичьи усадьбы всем миром, имея в общине готовую организацию для борьбы. Даже в мирное время помещик чувствовал себя увереннее, когда имел дело с отдельным крестьянином, а не со всей общиной.

Вопрос о хуторах не вызывал больших прений. Сами по себе хутора и отруба мало интересовали дворянских представителей. Главные их заботы сводились к тому, чтобы закрыть вопрос о крестьянском малоземелье и избавиться от общины. Правительство предложило раздробить при помощи хуторов и отруба, дворянство охотно согласилось, чтобы навсегда вычеркнуть из министерских бумаг слово «малоземелье».3

За этими мерами должны были последовать реформы в армии и на флоте, уравнение в нравах старообрядцев и расширение нрав еврейского населения, совершенствование же­лезнодорожной сети, создание системы социального страхования и пенсионного обеспече­ния, введение (в долгосрочной перспективе) обязательного бесплатного образования, уза­конение новых гражданских прав и реформа налогообложения. Очевиден был несгибае­мый монархизм Столыпина и его страсть к "закону и порядку". ("Не запугаете", - рявкнул он в ответ на яростные нападки оппозиции в Думе, последовавшие за его обещанием "вос­становить порядок и спокойствие" мерами правительства "стойкого и чисто русского".) Он продемонстрировал серьезность этих намерений и созданием военно-полевых судов, и широким применением смертной казни, и разгоном Второй Думы в ходе государственного переворота, в результате которого был изменен избирательный закон. Однако этот под­линный контрреволюционер понимал с самого начала, что "реформы во время революции необходимы, так как революцию породили в большей мере недостатки внутреннего укла­да. Если заняться исключительно борьбою с революцией, то в лучшем случае устраним последствие, а не причину . Там, где правительство побеждало революцию (Пруссия, Ав­стрия), оно успевало не исключительно физическою силою, а тем, что, опираясь на силу, само становилось во главе реформ".4

В 1906 г., в период между роспуском Первой Думы и созывом Второй Думы, сто­лыпинское правительство оформило законодательно основные элементы своей аграрной реформы. Избранная тактика заключалась в том,