13 января 1706 г. астраханцы отслужили торжественный мобилен и «целовали крест, что им служить ему, великому государю, верно, по-прежнему, и положили, что, буде от кого впредь с того числа какая будет шаткость, и их, имая приводить в приказ и чинить им указ по его, государеву указу и по Соборному уложению». Повинная, доставленная в Москву 12 февраля, содержала самый полный перечень обид и притеснений астраханцев со стороны воевода и полковых командиров. Петр выдал выборным от астраханцев грамоту с отпуском вин и велел отправить их в Астрахань «в почтении», не как колодников, правда лишив их возможности общаться с населением.2

Однако фельдмаршал Б.П. Шереметьев предпринял штурм Астрахани. Под следствием оказалось более 500 человек, в том числе 227 астраханских стрельцов, 174-из других городов Нижневолжья и 120 солдат. Казнено было 314 человек, а 45 умерли под пытками. Значение, которое придавало правительство подавлению восстания, лучше всего выразил сам Петр, который еще в феврале 1706 г., узнав о принесении повинной и отмечая это событие салютом, писал: «Сие дело лутчей виктории равнятися может».3

Астраханское восстание свидетельствует о большой остроте классовых противоречий: ожесточенном сопротивлении народных масс наступлению эксплуатации и насилия, а также упорной и жестокой борьбе государства за сохранение существующих порядков.

Глава III. Восстание Кондратия Булавина

В конце XVII и начале XVIII столетия продолжались одновременно два процесса в России: с одной стороны – усиливалось крепостное право, укреплялось феодальное государство, превращаясь в абсолютную монархию, росла хищническая феодальная эксплуатация крестьянского населения, увеличивались государственные налоги и повышенности и все нетерпимее становился безудержный произвол царской администрации. С другой стороны, в социально-экономической жизни стороны намечаются признаки новых буржуазных отношений, вызванных увеличением производительных сил, развитием товарного производства, возникновением мануфактурной промышленности, складыванием всероссийского рынка.

Оба процесса в разной степени коснулись Дона и прилегающих к нему районов. Усиление крепостного гнета вызвало массовое бегство крестьян и представителей других угнетенных слоев населения на донские земли. Беглые искали здесь облегчения своей участи и свободы. По пятам беглецов или помощники за новыми землями для своих вотчин и предприниматели – за разработкой природных богатств края. В это время на Дону из казацкой старины формировались свои помещики, предприниматели и торговцы. Всем им нужны были рабочие руки. Получился сложный клубок противоречий.1

Социальная природа казачества позволяет выделить его в особую категорию населения феодальной России. Казаки были близки к крестьянам, ибо в хозяйственной деятельности тех и других определенное место занимал производительный труд. Однако, для крестьянина хозяйство было единственным источником существования, оно обеспечивало благополучие его семьи, а у казака имелись и иные источники пополнения его экономических ресурсов. Крестьяне являлись земледельцами, основными занятиями казаков были скотоводство и рыбные промыслы (до XVIII века). Главное отличие казака от крестьянина состояло в том, что последний является объектом эксплуатации помещиком и государством, в то время как в районах расселения казаков феодальное землевладение отсутствовало, как отсутствовали и постоянные представители правительственной администрации.

Крестьяне платили налог, в то время как казаки получали из казны хлебное и денежное жалованье, а также порох и прочие воинские припасы. У казаков был еще один источник существования – разбои. Походы за «зипунами», ежегодно совершаемые под Азов, в Крым и на города Южного побережья Черного моря, равно как на Волгу и Каспий, приносили его участником немалые доходы.

Донское казачество пользовались существенными привилегиями, придавшими Донской земле черты автономии. Одна из привилегий состояла в праве не выдавать беглых крестьян помещикам, выразительно и лаконично сформулированном фразой: «С Дона выдачи нет». Но правительство мирилось с этим нарушением феодального правопорядка, ибо того требовали нужды обороны южных границ государства. По этой же причине правительство терпело и вторую привилегию донских казаков наступил после Азовских походов Петра Великого. С овладением Азовом, расположенным южнее Донской земли, эта крепость превращалась в форпост борьбы с крымско-османской агрессии, а Донская земля из окрашенной территории превращалась во внутреннюю область России. Отсюда – наступление правительства на привилегии донских казаков: лишение их права не выдавать беглых и права на внешние сношения. Правительство желало иметь дело с послушными исполнителями своих предписаний, а казаки нередко своевольно вступили в отношения, которые были выданы им, но противоречий стратегическим замыслам русской дипломатии.

Наступление правительства на привилегии казачества вызвало с его стороны ожесточенное сопротивление.1

Поводом для их возникновения послужил указ Петра князю Юрию Владимировичу Долгорукому от 6 июля 1707 г. «О сыске беглых людей». Уках обязывал Долгорукого всех «беглых людей и крестьян с женами и с детьми и с их животы отвозить к прежним помещикам и вотчинникам, откуда кто бежал».1

На первый взгляд непонятно, как мог Петр в напряженной обстановке 1707 г., когда страна переживала тяжелые испытания, спровоцировать новый социальный конфликт? (Если бы царь не посягнул на стародавнее право-привилегию донских казаков – «С Дона выдачи нет», у донского казачества не было повода браться за оружия). Ответ может быть только один: Петр верил, что донские казаки, только недавно продемонстрировавшие преданность трону выдачей правительству депутации астраханских, повстанцев, безропотно стерпят нарушение правительством одной из основных привилегий.2 Об уверенности царя, что все обойдется без эксцессов свидетельствует состав экспедиции Ю.В. Долгорукого: 17 офицеров, 40 солдат, 20 денщиков, 15 подьячих и 80 конных казаков из Азова и Таганрога с их начальными людьми.3

Долгорукий появился в столице Войска Донского-Черкасске в начале сентября. Свирепые действия карательного отряда восстановили против него массу пришлого населения Дона. Современник движения о жестокости Долгорукого писал так: «… они, князь со старшинами, будучи в городах, многие станицы огнем выжгли и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали». Из верховых городков было возвращено около 2000 беглых.4

В ночь на 9 октября бахмутский атаман Кондратий Афанасьевич Булавин в Шульгмнском городке Долгорукого и истребил весь отряд вместе с предводителем.5 Булавин вместе с небольшой группой надежных соратников укрылся в к Кодаке, что близ Запорожской Сечи, где в течении зимы накапливал силы. 4 апреля булавинцы двинулись на Дон, причем по мере продвижения отряд, поначалу немногочисленный, пополнялся новыми повстанщиками.