За тем герой решает , проезжая Батурино, посетить продающийся дом. «Сад еще до сих пор густ и живописен, и, как на идиллическом пейзаже, стоит за ним серый большой дом под буро, ржавой крышей… Но усадьба, усадьба! Целая поэма запустения! От варка остались только стены, от людской избы – раскрытый остов без окон, и всюду, к самым порогам, подступили лопухи и глухая крапива… Темно, душно, стены закопчены дымом махорки… окна с радужными от старости стеклами… А я медленно прохожу в большой гулкий зал, где в углах свалены книги, пыльные акварельные портреты, ножки стулов…Галка вдруг срывается с криво висящего над ломберным столиком зеркала и на лету ныряет в разбитое окно…Вздрогнув от неожиданности, я отступаю к стеклянной двери на рассохшийся балкон, с трудом отворяю ее…»

Перед посещением усадьбы герой обращает внимание на ее владелицу «…я вижу растерянное, старческое лицо, виноватую улыбку голубых кротких глаз…»

Перед нами проходят командир полка тучный Шульгович, который при обходе взводов «ругался матерными словами с особенной молодеческой виртуозностью», посылая в адрес солдат слова типа «дурак», «собачья душа», тыкая их пальцами в губы и приводя в ужас и оцепенение; подполковник Рафальский, кажущийся добрейшей душой и чудаком, но способный выбить горнисту зубы; подполковник Лех,вечно пьяный, ведущий в таком состоянии разговоры об офицерской чести; капитан Стельковский, развратный, совращающий «неопытных крестьянских девчонок»;сгорбленный и обрюзгший ротный командир Слива, не прочитавший за всю свою жизнь ни одной книги и газеты, бивший солдат «жестоко, до крови, до того, что провинившийся падал с ног под его ударами» капитан Осадчий,поборник «свирепой, беспощадной войны» и «дуэлей с тяжелым исходом», палочной дисциплины и «кровавой жестокости»; штабс – капитан Плавский, ведущий жизнь скряги и ростовщика, дающий товарищам деньги «под зверские проценты», штабс – капитан Липский, который держит себя среди офицероов шутом.

«Великолепная повесть! - заявил в беседе с корреспондентом «Биржевых ведомостей» М. Горький, - Я полагаю, что на всех честных, думающих офицеров она должна произвести неотразимое впечатление . В самом деле, изолированность наших офицеров - трагическая для них изолированность, Куприн оказал офицерству большую услугу. Он помог им до известной степени познать самих себя, свое положение в жизни, всю его ненормальность и трагизм».