Совет труда и обороны был уполномочен издать по соглашению с наркоматами внутренней торговли и финансов правила для допущения ценных бумаг к обращению в фондовых отделах или на фондовых биржах. Вместе с Госбанком и Особым валютным совещанием Наркомфин ставил своей задачей воспрепятствовать биржевой игре ценными бумагами, так как был больше всего обеспокоен тем, чтобы не допустить концентрации капитала в руках определенных групп предпринимателей, несмотря на то, что собственные позиции государства были обеспечены господством в решающих отраслях народного хозяйства (так называемые командные высоты). А потому фондовая биржа теряла в значительной мере свой смысл и не развивалась.

Для объединения и представительства общих интересов бирж ещё в январе 1923 г. был созван первый после революции съезд представителей биржевой торговли. Он создал организационный центр - Бюро съездов биржевой торговли (позже оно было переименовано в Совет съездов). Последним была проделана довольно значительная работа как по выявлению и представлению интересов торгующих, так и по инструктированию и консультированию местных бирж.

Развитие биржевой торговли было сопряжено с большими трудностями и противоречиями. В обстановке всеобщего дефицита. Когда покупатель бегает за продавцом, трудно говорить о реальной рыночной цене товара, продаваемого на бирже, так как торгующие сами по себе не нуждались зачастую в её посреднических услугах и шли на биржу, принуждаемые государством. Но и там искали пути для спекуляции, "по-чёрному" – в отличие от биржевой игры, или биржевой спекуляции. Так в эти годы получили распространение "переодетые" биржевые сделки: предприятия-монополисты, заключая непосредственно с покупателем торговые сделки, оформляли их, однако, через биржу, потому что регистрационные сборы на внебиржевые сделки были значительно выше.

Отсутствие и недопустимость биржевой спекуляции как специфического метода биржевого торга считались отличительной чертой советской биржи, её преимуществом в сравнении с биржей капиталистической. Таким образом, правительство признавало необходимость административного воздействия на цены.

Теоретики биржевого дела никак не могли определить реальное место биржи в структуре советской экономики, её природу. Так, Совет съездов в одном из своих документов определял биржи как местные представительные центры торговли. В качестве общественных организаций биржи приравнивались к профсоюзам, коллегиям защитников при судах и т. п. Именно так они определялись в документе, подписанном одним из авторитетных партийных деятелей в области кооперации и внутренней и внешней торговли А. М. Лежавой (в то время нарком внутренней торговли). Биржа не входит в общую систему государственного управления и имеет свой бюджет, говорилось в документе, но "с другой стороны…товарная биржа осуществляет свои функции не в частном интересе, а в интересе общественности". Это широко распространенное отрицание наличия частных интересов на бирже как её движущего механизма было обусловлено идеологической линией партии.

Некоторые советские теоретики биржевого дела, к числу которых принадлежал и Лежава, видели в бирже главным образом учетно-статистический орган. "Наши биржи имеют природу, которая трактующим о биржах по шаблону кажется не настоящей и заставляет их думать, что такой биржи нам и не нужно , - писал он. – Биржевой аппарат сделался необходимейшим органом для централизованного правительственного руководства своими промышленными и торговыми предприятиями… Биржевая статистика дает исчерпывающий материал по всему оптовому обороту нашей госторговли. Государственные экономические наркоматы могут делать свои выводы по руководству всеми торговыми предприятиями, опираясь на показания биржевой статистики".

Представители другой группы, кстати, сами – биржевые деятели, трактовали биржу как учреждение, самостоятельно регулирующее рынок путем установления определенных цен, обязательных для всех членов биржи. Однако попытки превратить биржу в высший контролирующий и направляющий торговлю орган наталкивались на жизненные интересы, лишая госорганы возможности маневрировать путем повышения или понижения цен, да и противоречили самой природе биржевого торга. Частный же торговец при отсутствии товара покупал бы по любым ценам, лишь бы его получить.

С точки зрения третьей группы теоретиков, советская товарная биржа по своей природе предназначалась для здорового, коммерчески необходимого посредничества. При всей её слабости, она была наиболее приспособленной к существующей идеологической обстановке, и в то же время "здоровое, коммерчески необходимое" посредничество могло подразумевать классические, свойственные обычному биржевому торгу методы, рассматриваемые как общественные необходимые и буржуазной и марксистской литературой того времени.

Эта противоречивость во взглядах на природу советской биржи привела к тому, что в практической политике с середины 20-х годов возобладала тенденция к превращению бирж в пункты оптовой торговли, что вело к полной их ликвидации. К 1925 г. реальное значение в общей системе оборота признавалось лишь за теми из бирж, где торговали хлебо-фуражными товарами: Краснодарской, Саратовской, Армавирской, Московской. Но отсутствие типизации товаров, ограниченность срочных сделок и связанных с ними операций приводили и здесь к тому, что биржи оказывали лишь торгово-технические посреднические услуги.

Являясь по преимуществу "универсальными" (что было присуще и дореволюционным товарно-сырьевым биржам), они имели незначительный удельный вес в товарообороте. Это создавало впечатление, что они не справляются с посредническими функциями. Биржи пытались выйти из положения путем организации товарных секций. Но развитых форм биржевой торговли они ещё не усвоили.

Тенденции к свертыванию бирж проявились уже в принятом ВЦИК и СНК СССР "Положении о товарных и фондовых биржи и фондовых отделах при товарных биржах" от 2 октября 1925 года. В нем на товарные биржи возлагались, наряду с ранее принятыми, не свойственные им постоянные или временные функции по регулированию торгового оборота. Допущение же ценных бумаг в фондовые отделы регулировалось особыми правилами Наркомфина. Любые специфические приёмы биржевой торговли этим положением исключались. В начале 1927 года в одном из постановлений прямо указывалось, что их деятельность должна быть сосредоточена лишь на посредничестве в торговле теми товарами, которые в этом нуждаются (в основном продукция сельского хозяйства). Пройдя свой пик в 1924 – 1925 годах, биржевая торговля быстро пошла на спад. Уже к 1927 г. большая часть бирж была упразднена. Изданным в апреле 1928 конкретизирующим это постановление положением ещё более усиливался административный контроль над биржами, превращавших их окончательно в организации, занимающиеся простой оптовой торговли через прилавок. Маклеры стали рассматриваться в качестве своего рода совслужащих, порядок оплаты их труда соответствующими наркоматами. Биржевые сделки, в которых участвовало хотя бы одно частное лицо, контролировались фининспектором, что подрывало право на коммерческую тайну. Ликвидация бирж в начале 1930 г. постановлением Совнаркома завершила эту серию правительственных актов.