Безрадостная русская действительность обрела достойного противника в лице Пушкина.

В оде «Вольность» поэт, возвысив свой голос против тиранов, попирающих закон, восклицает:

Хочу воспеть свободу миру,

На тронах поразить порок.

В стихотворении «Деревня», используя антитезу, Пушкин противопоставляет русской природе суровую правду жизни. Поэт клеймит крестьянское право, которое «без чувства, без закона присвоило себе насильственной лозой и труд, и собственность, и время земледельца». Политические стихи дополняются эпиграммами на Аракчеева, князя Голицына, Александра I, архимандрита Фотия.

Про Аракчеева он пишет:

Всей России притеснитель,

Губернаторов мучитель,

И Совета он учитель,

А царю он – друг и брат.

Полон злобы, полон мести,

Без ума, без чувств, без чести…

В стихотворении «Сказки» Пушкин высмеивает царя Александра I, который создал «Священный союз» с Австрией и Пруссией для подавления революционного движения в Европе, и не думал осуществлять обещанные им реформы. Все эти обещания – сказки для детей.

Для архимандрита Фотия поэтом написана такая эпиграмма:

Благонравная жена

Душою мужу отдана,

А грешною плотию

Архимандриту Фотию.

Как свидетельствуют современники поэта, его стихи переписывались карандашом на лоскутах бумаги и, как искры, разлетались во все концы Петербурга. До царя и правительства дошли стихи и эпиграммы Пушкина. Александр I упрекал директора лицея Энгельгардта в том, что бывший лицеист наводнил Россию возмутительными стихами. Царь хотел сослать Пушкина в Сибирь или на Соловки, и лишь вмешательство влиятельных друзей облегчило участь поэта. Он был направлен в южные губернии под начальство генерала И.Н. Инзова.

6 мая 1820 года А.С. Пушкин выехал к месту ссылки. О себе и ссылке поэт сказал так:

От суеты столицы праздной,

От хладных прелестей Невы,

От вредной сплетницы молвы,

От скуки, столь разнообразной,

Меня зовут холмы, луга,

Тенисты клены огорода,

Пустынной речки берега,

И деревенская свобода.

П.А. Вяземскому Пушкин писал: «Петербург душен для поэта, я жажду краев чужих; авось полуденный воздух оживит мою душу». А дальше продолжил: «Что ни говори, век наш не век поэтов».

По дороге в Екатеринослав, поэт представлял себе своего будущего начальника злым, ворчливым стариком, который будет к нему по любому поводу придираться, искать причины для всевозможных взысканий.

В середине мая 1820 года А.С. Пушкин прибыл в Екатеринослав (ныне Днепропетровск), который Потемкин задумал как столицу Новороссии. Город больше походил на деревню. Над ним возвышался пышный дворец, готовый вот-вот развалиться. От дворца на 70 верст были видны все изгибы Днепра. С холма до самой реки сбегал тенистый сад.

В живописном беспорядке раскиданы еврейские лачуги на окраине города.

В одной из таких лачуг поселился Пушкин, он же новый чиновник генерала Инзова, главного попечителя о поселенцах южной России.

То место, где поселился Пушкин, назывался Цыганский кут (угол). Неподалеку были раскиданы палатки цыган.

Поэт любил покататься на лодке, искупаться в Днепре. Иногда он стоял на «круче», любовался Днепром и думал о своей судьбе, о своей будущей жизни, в его душе теснились разные чувства: тревога и любопытство, грусть и освобождение, ощущение покоя и жажда новых впечатлений.

Люди, их говор, песни, гордый характер – все это привлекало поэта, будило в нем интерес к их жизни, стремление побольше узнать о них. Он любил слушать песни цыган, наблюдать за их искрометными танцами, когда в сумерках горели их костры.

Пушкин был очень молод, немного старше наших теперешних одиннадцатиклассников, но это уже был известный поэт. Это ему, когда он в 1820 году написал поэму «Руслан и Людмила», В.А. Жуковский подарил свой портрет со знаменитой надписью «Победителю ученику от побежденного учителя».

Кстати, опасения Пушкина насчет Инзова не оправдались. Иван Никитич был добрейшей души человек. Он полюбил Пушкина за светлый ум, открытость людям, честность, прямоту и благородство. Генерал мог понять порывы юности.

Иногда он урезонивал поэта, когда тот был готов к новой шалости или дуэли. Инзов не обременял поэта службой, по-отцовски относился к молодому, пылкому юноше. Пушкин говорил, что Инзов – завершенный добряк и философ.

Чего стоит забота, с которой он отпустил своего поднадзорного на Кавказ с семейством генерала Раевского. Его сына Александра и дочь Екатерину Пушкин знал еще по Петербургу.

Когда Пушкин, искупавшись в Днепре, заболел, в его лачугу неожиданно зашел с младшим сыном Николаем генерал Раевский. Это его воспел В.А. Жуковский:

Раевский – слава наших дней,

Хвала! Перед рядами –

Он первый, грудь против мечей,

С отважными сынами.

В этом корпусном командире отвага и благородство как бы отдыхали в дни покоя. Он был добр широкой, простой добротой сильного человека, справедливо относящегося к людям. Как отец он был строг, требователен, но это не мешало детям глубоко любить и уважать его.

Как хороша была поездка на Кавказ с милым семейством Раевских! Роса, прохлада, ночи под звездами. Вот откуда в дальнейшем родились строки:

Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звезды блещут…

В пути поэт вслушивался в длинные незнакомые песни чумаков:

Ой, полети, галко, ой, полети, чорна,

Та на Дон рыбу iсти,

Ой, принеси, галко, ой, принеси, чорна,

Та от кошового вiстi.

Пока Пушкин путешествовал, набирался сил и новых впечатлений, Инзова перевели в Кишинев, и поэт, полон творческих замыслов, едет к новому месту службы. У него уже рождается замысел написать поэмы «Кавказский пленник» и «Бахчисарайский фонтан».

Радостно встретил добрейший Иван Никитич загоревшего, веселого и жизнерадостного поэта. От Инзова Пушкин узнал, что командиром дивизии был назначен Михаил Федорович Орлов, его знакомый по Петербургу. Это был молодой генерал, строгий, требовательный и справедливый. От командиров Орлов требовал уважительного отношения к солдатам, заботы о них. «Я прошу господ офицеров крепко заняться своим делом, быть часто с солдатами, внушать им, солдатам, добродетели и возбуждать любовь к Отечеству», – писал он в приказе по корпусу.

Вот с Михаилом Орловым и подружился Пушкин. Он говорил об этом генерале: «Это чистой воды человек, как бывают бриллианты чистой воды». Братья Давыдовы приехали в Кишинев звать Орлова в Каменку на именины Екатерины Николаевны, родоначальницы сначала Раевских, а позже Давыдовых. Орлов дал согласие и пригласил Пушкина. Добрейший Иван Никитич сказал: «с генералом Раевским я тебя отпустил из Екатеринослава и к генералу Раевскому опять отпускаю. Только тогда ты был болен, а теперь остерегайся – не захворай. В Каменке климат опасный».

И вот новое путешествие. Снова ложилась земля под колеса, мимо пробегали деревья, кружились поля. Пушкин увидел, как катит свои воды Тясмин, то скрываясь в высоких вербах, то снова блестя на просторе. Пушкин знает, что в Каменке будет милое семейство Раевских, прекрасные дочери генерала, которые очень нравятся, каждая по-своему, поэту. Пушкин, загодя, ревнует Екатерину к 26-летнему генералу Михаилу Орлову, который едет свататься. Из семьи Раевских выпархивала самая красивая птичка. Пушкину было грустно.