Обладая натурой на редкость цельной, он оставался всегда самим собой - и в творчестве, и в повседневном быту.

Трудно оценить в полной мере все созданное Твардовским-поэтом, прозаиком, литературным критиком, публицистом, редактором. Слишком много создано им за 46 лет творческой деятельности. И все-таки, оценивая то, что вошло в его прижизненное пятитомное издание, в посмертно изданные сборники и в опубликованные книги шеститомника, можно в общих чертах подвести итог его деятельности.

В Твардовском заключалось «три дара, из которых складывается истинное поэтическое дарование: дар сочувствия, дар понимания, дар выражения» - так метко определил его талант В. Александров. Еще более определенную оценку его художнической индивидуальности дал П. Выходцев: «Твардовский без назойливо трескучих деклараций, логикой развития художественных образов воспроизводит главные признаки нашего времени, политическое, историческое и философское содержание дел и свершений народа». И в самом деле, социальное в творчестве поэта неотделимо от эстетического.

Твардовский постоянно находился на самом переднем крае, постоянно обращался в своем творчестве к самым насущным проблемам современности, ставил их со всей остротой и принципиальностью, т. е. был всегда верным и надежным помощником партии, Вот почему интерес и признательно и широкой читательской массы сопутствовали ему неизменно.

Не все грани таланта Твардовского одинаково изучены.

Твардовский-прозаик пока еще далеко не оценен по заслугам - главным образом потому, что заслонен Твардовским-поэтом. Но та же «естественность без примитивности и серьезность без нарочитого глубокомыслия» свойственны и прозе Твардовского, начиная с «Дневника председателя колхоза» и кончая «Заметками с Ангары»

Твардовский-критик еще ждет своего исследователя. Но любому даже при беглом знакомстве с его заметками и статьями о литературе не может не броситься в глаза, насколько обширен его литературный кругозор, насколько непринужденно сближает он в одной статье, скажем, Маршака и Гете, насколько глубоко и тонко судит о творчестве таких, казалось бы, чуждых ему поэтов, как Ахматова или Мандельштам. Три крупные статьи - о Бунине, Исаковском и Маршаке - свидетельствуют о том свойстве автора, которое музыканты именуют абсолютным слухом. Но при всем пристрастии к тому или иному писателю Твардовский судит о каждом принципиально, отнюдь не закрывая глаза на отдельные слабости, а иногда - как, например, в статье о Бунине - и на весьма существенные изъяны.

Александр Трифонович Твардовский сочетал в себе талант поэта, темперамент бойца, долг и совесть гражданина. Он был коммунистом и интернационалистом по самой своей натуре, оставаясь во всем русским национальным поэтом. И любому юноше, «решающему делать жизнь с кого», если даже у него нет никакой склонности к поэзии, можно смело и безошибочно указать на жизнь замечательного советского поэта.