С выходом в свет «Кормчих Звезд» массовая критика надолго устанавливает за Ивановым репутацию «Тредиаковского наших дней». Из критиков один В. Я. Брюсов увидел, что Иванов «настоящий художник, понимающий современные задачи стиха… истинно современный человек, причастный всем нашим исканиям, недоумениям, тревогам».

В мае 1903 в парижской Высшей русской школе общественных наук Иванов читает курс лекций по истории дионисийских культов. На лекции в Париже Иванов познакомился с Брюсовым, с которым завязались дружеские отношения. Весной-летом 1904 Иванов с женой в гостях в Москве; в кругу символистов устанавливается авторитет Иванова, поэта и теоретика, одного из лидеров школы. В 1904 московский «скорпион» выпустил 2-ю книгу стихотворений Иванова «Прозрачность», с восторгом принятую символистами.

С осени 1905 петербургский дом Иванова, известный как «башня» Вячеслав Иванова (поскольку квартира – Таврическая улица, 25 – находилась на последнем этаже в угловой башне), становится самым ярким русским литературным салоном 20 в.; журфикс (т. е. ивановские среды) принимал весь модернистски ориентированный круг петербуржской артисческой интеллигенции – литераторов, художников (прежде всего «мирискусники» - особенно близкие отношения у Иванова устанавливаются с М. В. Добужинским, К. А. Сомовым, Л. С. Бакстом), музыкантов (прежде всего участники кружка «Вечеров современной музыки», Иванов сдружился с В. Ф. Нувелем, А. П. Нуроком), актеров (труппа театра В. Ф. Комиссаржевской, самая тесная связь устанавливается с В. Э. Мейерхольдом), философов (в т. ч. заметную роль играет Н. А. Бердяев), ученых. Вокруг Иванова собирается молодежь, которая находит в нем отклик и поддержку в духовных и литературных исканиях; особенно заметна роль Иванова в становлении Г. И. Чулкова, С. М. Городецкого, М. Л. Гофмана, А. К. и Е. К. Герцык. Сравнительно скоро «среды», ввиду наплыва случайной публики, были отменены хозяевами, но вплоть до отъезда летом 1912 Иванова в Италию его дом оставался центром притяжения, своеобразной художнической колонией, где всегда гостили друзья (в частности, Андрей Белый, М. О. Гершензон), долгое время постоянно жил М. А. Кузмин.

В пору первой русской революции на «башне» господствовали радикальные настроения (Иванов откликнулся на события русско-японской войны и революции циклом «Година гнева», вошедшим в сборник “Cor ardens”, у Иванов расположился своего рода «корреспондентский пункт» русских и иностранных журналистов, аккредитированных при 1-й Государственной думе. На «башне» 3 января 1906 произошла встреча М. Горького с художниками и писателями, организаторами радикального журнала «Адская почта» и театра «Факелы», в которых ближайшее участие принимал Иванов.

Под определяющим влиянием Иванова, проповедовавшего «хоровое» начало в культуре, ставившего задачу преодоления индивидуализма и через волевое мифотворческое искусство выхода к «соборности», к религиозной надындивидуальной общности людей, внутри символизма к 1906-1909 складывается «петербуржское» крыло; его противники сплотились на традиционной для школы платформе самоценного, «внеэтического» искусства.

В 1909 Иванов издал отдельной книгой «По звездам» (СПб.) – важнейшие статьи 1904 – 1909, на которых основывалось признание его главным - рядом с А. Белым – теоретиком символизма. После раскола в 1906-1909 символизм воссоединился как школа «младших», ее возглавили А. Белый, Блок и Иванов. Организационным центром становилось московское издательство «Мусагет» с журналом «Труды и дни». Огромное влияние оказал Иванов на петербуржскую молодежь. На «башне» с весны 1909 собирается «поэтическая академия», вскоре институализировавшаяся как Общество ревнителей художественного слова; через нее прошли Н. С. Гумилев, О. Э. Мандельштам, В. В. Хлебников. Ведущую роль – наряду с И. Ф. Анненским и Кузминым – играет Иванов на первых порах в журнале «Аполлон», начавшем выходить с осени 1909.

Еще перед лицом внутрисимволистического раздора Иванов сформулировал свою принципиальную установку – «единственная борьба, в которой я намереваюсь участвовать, - есть борьба за утвердившиеся в моем духе ценности религиозного сознания». На рубеже 1900 – 1910 – х гг. он играет одну из главных ролей в петербургском Религиозно-философском обществе, руководит его Христианской секцией.

В эстетике Иванова теория символизма обретает онтологическое обоснование и законченность: подлинно реально только истино-сущее, которое может открываться восприятию в опыте общения с миром явлений; отсюда путь познания – от «низшего» к «высшему», от «реального» к «реальнейшему»; в сжатом и окончательном виде теория «реалистического символизма» изложена в статье Иванова “Simbolismo” в “Enciclopedia Italiana”.

Лозунги новых постсимволистских школ сознавались направленными не только против символизма в целом, но и против теорий и поэтической практики Иванова в первую очередь. «Бунт» акмеистов был взрывом изнутри ивановской «поэтической академии», экспроприацией журнала «Аполлон» у «старшей редакции» с Ивановым во главе.

При этом единогласно высокую оценку получили книги стихов Иванова “Cor ardens”(1911, книга стала складываться в 1906, циклы памяти Зиновьевой-Аннибал резко увеличили ее объем и изменили композицию) и «Нежная тайна» (1912).

Творческое развитие Иванова отличалось логикой, последовательностью и устойчивостью оснований поэтической системы и определяющих ее духовных координат. Четкая периодизация его поэтического пути Иванова, запечатлевающихся в том числе и в изменении функций Иванова – поэта, критика и публициста, ученого и мыслителя – в русской культуре. Детство, отрочество и юность находят себе продолжение в затяжном фазисе духовного созревания и «келейного» (по собственному выражению Иванова) становления – до начала 1910 – х гг., Иванов оказывается одним из наиболее влиятельных деятелей литературного обновления в России, прошедшего под знаком утверждения символизма.

В 1910 – х гг. на первый план в лирике Иванова метафизические и богословские темы судеб человечества (мелопея «Человек», 1915 – 1918; Париж, 1939), России, истории. Самопознание «я» сосредотачивается на уяснении своей провиденциальной и благодатной укоренности в судьбах родовых (поэма «Младенчество», 1913 – 1918). В сборнике «нежная тайна» Иванов опробует опрощение поэтики, просветление и «умирение» стиля; эта художественная установка закрепляется, превращается в устойчивую стилеобразующую характеристику позднего творчества Иванова проходящего через фазу молчания (осознаваемого как годы покаяния – 20 – 30 – е гг.) и завершающегося предельно строгой, немногословной лирикой «Римского дневника 1944 г.» (опубликованного в его книге: «Свет вечерний»).

В литературной среде Петербурга Иванов ощущал себя с начала 1910 – х гг. все более одиноким (положение усугубилось тем, что многие с осуждением восприняли его женитьбу на падчерице, лично оскорбительным для Иванова было поведение в этой связи его близкого друга – Кузмина). В 1912 Ивановы уехали за границу (Швейцария, Рим) – В. К. Иванова ждала ребенка, а осенью 1913, по возвращении, они поселились в Москве. Ближайшей средой для Иванова становится круг мыслителей, объединившихся вокруг издательства М. К. Морозовой «Путь» - В. Ф. Эрн, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, Гершензон, Бердяев и другие. Иванов постоянно печатается в журнале П. Б. Струве «Русская мысль». Много работает для издательства М. И С. Сабашниковых – переводит для него Алкея и Сафо, Петрарку, Эсхила.