Эрих Мария Ремарк родился в 1898 г. в Оснабрюке в семье переплетчика. Прошел войну рядовым солдатом. Был учителем начальной школы, торговым служащим, коммивояжером, репортером, пытался писать бульварные романы. В 1928 г. вышел его роман о первой мировой войне «На Западном фронте без перемен». В этой книге с большой полнотой и художественной проникновенностью воплотилось непосредственное восприятие страшных «будней войны» таких, какими их испытали люди «потерянного поколения». Она принесла Ремарку мировую известность.

После захвата власти гитлеровцами, в 1933 г.; Ремарку при­шлось покинуть родину. Некоторое время он жил в Швейцарии, затем во Франции, потом переехал в США. Нацистские пропаган­дисты бешено травили его, обвиняя, прежде всего в «подрыве воинского духа», в дискредитации и принижении «героики» немец­кой солдатчины.

Казалось бы, сейчас, когда продолжает обесцениваться все - и духовное и материальное, - когда большинство людей в нашей стране думают лишь о том, как бы одеть и прокормить себя - время ли книг Э. М. Ремарка? Как бы ни была трудна и парадоксальна наша жизнь, как бы ни был богат (или, увы, беден!) наш духовный мир, - всегда и везде - великодушие и порядочность, мужество и верность, товарищество и любовь были и будут главными критериями непреходящей ценности человеческих взаимоотношений, непреходящей ценности и самой человеческой жизни. "Я родился во времена газовых ламп, - писал Ремарк, - пережил период развития электричества и авиации. Если проживу десять-пятнадцать лет, то дождусь полета на Луну. Наука преодолела все. Только людям не удалось стать друг к другу ближе . Во многом мы не сделали ни шага . Это страшное противоречие. И несмотря на все это, я верю, что люди найдут пути друг к другу. Я не наивный оптимист, но разве невозможно, чтобы люди научились друг у друга хорошему?" Разве и сегодня, на рубеже XX столетия, не актуальны мысли доктора Равика из романа "Триумфальная арка" (1946)? "Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много. От нее можно отказаться - это нетрудно. Но разве одновременно не отказываешься и от мести, от всего, что ежедневно, ежечасно высмеивается, над чем глумятся, что зовется верой в человечность и в человечество? Эта вера живет вопреки всему . Так или иначе, но все равно надо вытаскивать этот мир из крови и грязи. И пусть ты вытащишь его хоть на вершок - это все равно важно, что ты непрестанно просто боролся. И пока ты дышишь, не упускай случая возобновить борьбу". А разве не актуальны до сих пор слова, сказанные в романе "Возвращение (1931 г)? "Нас просто предали. Говорилось: отечество, а в виду имелась жажда власти и грязня среди горсточки тщеславных дипломатов и князей. Говорилось: нация, а в виду имелся зуд деятельности у господ генералов, оставшихся не у дел . Слово "патриотизм" они начинили своим фантазерством, жаждой славы, властолюбием, лживой романтикой, своей глупостью и торгашеской жадностью, а нам преподнесли его как лучезарный идеал ." Разве у нас все чаще и чаще не появляется ощущение эфемерности, недолговечности счастья, разве мы порой не стремимся жить настоящим только за счет будущего, как живут неизлечимо больная Лилиан - от приступа до приступа и спортсмен Клерфэ - от гонок до гонок из романа "Жизнь взаймы" (1959 г.)? И разве взгляд друга, слово друга, уверенность (пусть даже бессознательная) в том, что друзья в беде не оставят тебя одного, не поддерживают нас в трудную минуту, как подддерживали и выручали героев романа "Три товарища" (1938 г.)? Или любовь, как и во всех произведениях Ремарка, пробуждающая к жизни и продолжающая ее, любовь и нежность, наполняющие наше существование смыслом и красотой, разве такая любовь не делает жизнь каждого полной, объемной, прекрасной во всем ее многообразии, как прекрасно и многообразно Мирозданье? Зависть, гордыня, ложь, подлость, предательство, насилие - все это несовместимо с обликом героев Ремарка, все это как бы изначально исключено из их отношений друг к другу, окружающим, к жизни. Да, мы, сегодняшние, теряем умение сострадать не своему несчастью; мы теряем способность не задумываясь броситься на помощь другу; мы теряем мужество заступиться за слабого или невиновного; мы забываем, что быть счастливым - значит любить, а любить - значит отдавать. Да, мы многое теряем, забываем, распинаем и топчем . Но стремление к искренности, добру, любви, товариществу заложено в нас изначально, и в первую очередь. Именно поэтому нам так близки и понятны - отчаявшиеся и счастливые, погибающие и непобежденные, страдающие и любящие - мужественные и великодушные герои романов Эриха Марии Ремарка.

Роман «Три товарища» был издан уже в эммиграции в 1938 году. В “Трех товарищах”, так же как в первых двух романах, рассказ ведется от первого лица. И это не просто искусственный литературный прием, а естественно необходимое выражение подлинного отношения художника к тому, о чем он пишет, потому что Роберт Локамп - это прежде всего лирический герой, который видит мир и воспринимает людей, думает и чувствует во многом, как сам автор. Это нисколько не ослабляет индивидуального своеобразия его характера и психологии. И, разумеется, усталый и безнадежный цинизм Локампа, ограниченность и узость его духовных интересов существенно отличают лирического героя от его автора. Он не зеркальное отражение самого Ремарка, но очень близкий ему человек, сверстник и друг. Писатель очень сдержан, немногословен в описаниях людей и событий, изредка едва приметно, но тем более выразительно расцвечивая их иронией, шуткой; он стенографически точно воспроизводит диалог и несколькими скупыми штрихами четко изображает местность и предметы. Словно неожиданно возникают картины природы: цветущее дерево, сад, поля, горный ландшафт; они выделяются такой лаконичностью и вместе с тем поэтической густотой и яркостью красок, такой музыкальностью речи, - последнее, к сожалению, труднее всего воспроизводимо в переводе, - что звучат как своеобразные молитвы вдохновенного пантеиста. В записи душевных состояний, во внутренних монологах своих лирических героев Ремарк создает патетическую приподнятость суровой и стыдливой мужской нежности, грубоватого, но подлинного целомудрия . Он никуда не зовет, ничему не хочет учить. Он просто повествует о своих сверстниках, об их мыслях, ощущениях, страданиях и радостях; просто вспоминает о боях и солдатских озорных досугах, о женщинах, вине, о встречах на фронте, в тылу, в смятении послевоенных лет. Бесцельна и бессодержательна жизнь его героев. Но автор хочет быть только повествователем, а не моралистом-проповедником. Он не осуждает их непрерывного пьянства, легкого, даже циничного отношения к любви. Ремарк пытался во всем оставаться нейтральным наблюдателем. К счастью, это ему не удавалось, - к счастью для его писательской судьбы, к счастью для художественной правды. В “Трех товарищах” - последнем из романов, написанных до второй мировой войны, - он рассказывает о судьбах своих друзей-ровестников во время мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. В этом романе он все еще сохраняет первоначально избранную позицию. Все еще хочет быть только художником-литописцем. Никого не судить. Не участвовать в борьбе общественных сил, смотреть со стороны и честно и нелицеприятно запечатлевать образы людей и событий. В “Трех товарищах” это особенно ощущается. Описывая Берлин в годы напряженных политических боев, накануне гитлеровского переворота, автор старательно избегает проявления каких бы то ни было политических симпатий или антипатий. Он даже не называет тех партий, на собраниях которых бывают его герои, хотя и дает яркие зарисовки некоторых эпизодов; он не указывает, кто именно были те “парни в высоких сапогах”, которые убили ленца. Совершенно очевидно, что это были гитлеровские штурмовики, но писатель как будто нарочно подчеркивает свое самоустранение от политической злобы дня. И месть друзей за Ленца для него не расправа с политическими врагами, а просто личное возмездие, настигающее конкретного, непосредственного убийцу. Однако, хотя Ремарк несомненно вполне искренен в своих стремлениях к полной “нейтральности”, он прежде честный художник-гуманист. И поэтому вопреки всемболезненным наслоениям ему неотьъемлемо присущи в конечном счете здоровые нравственные принципы, здравый смысл и живые чувства простого человека, ненавидящего войну, лицемерие и хищное корыстолюбие и горячо, взволнованноо любящего людей, любящего их такими, какие они есть, - несчастливыми, грешными, измученными и даже изуродованными, измельченными трудной, безобразной жизнью. Поэтому книги Ремарка, вопреки всем субъективным намерениям автора, стали оружием в борьбе прогрессивного человечества против сил реакции. Поэтому писателю пришлось покинуть родину, чтобы избежать расправы гитлеровцев. Поэтому его романы выбрасывали из библиотек и сжигали на городских площадях гогочущие коричневорубашечники. А в СССР книга “На западном фронте без перемен” выдержала несколько массовых изданий. В “Трех товарищах” Ремарк еще пытался сохранить позиции художника, стоящего “над схваткой”. В последующих книгах - о жизни немецкой эмиграции “Люби своего ближнего”, “Триумфальная арка”, в романе о второй мировой войне “Время жить и время умирать”, в пьесе о последних днях гитлеровского рейха “Последняя остановка” и в романе “Черный обелиск”,посвященном судьбам бывших солдат первой мировой войны в годы инфляции, - писатель все решительнее определяет свое отношение к политическим проблемам. Он по-прежнему отражаем мировоззрение несколько отвлеченного, при всей своей образной конкретности, пацифистского индивидуалистического гуманизма, мировоззрение скептического, даже иногда циничного, но глубоко искреннего одинокого человеколюбца. Он по-прежнему лишен какой бы то ни было положительной программы, положительного общественного идеала. Но зато он все более определенно высказывает свою ненависть и призрение к фашизму и милитаризму во всех их проявлениях в прошлые годы и в современной Западной Германии. Бережно лелеемая литературная аполитичность Ремаркп оказывается несостоятельной для него самого. Для всего тридцатилетнего творческого пути писателя особое значение имеет роман “Три товарища”. В нем Ремарк надолго прощался с героями своих первых кних - друзьями военных лет. Впоследствии к ним на смену пришли люди иных поколений, иных судеб. Но в “Черном обелиске” он опять возвращается к своим ровесникам, словно для того, чтобы заполнить пробел в художественной летописи поколения - рассказать о последнем этапе послевоенного кризиса. В сюжете этой книги многое напоминает роман “Три товарища”. Отчасти она болезненнее, циничнее, в ней явственно ощутимы и декадентские и натуралистические наслоения, в известной мере даже нарушающие художественную целостность повествования. Но в то же время в “Черном обелиске” политическая борьба автора более ясна : уже “открытым текстом”, без литературного шифра обличает он те зловещие силы, которые определили всю трагедию “потерянного поколения”. И поэтому явственней звучит мелодия надежды, которая воспринимается как призыв к сопротивлению, к борьбе против шовинизма и военщины. В “Трех товарищах” ведущая мелодия трагически печальна. Она особенно выразительна, так как звучит на шутливом, ироническом, даже озорном фоне пестрых будней захудалой авторемонтной мастерской, в сутолоке дорожных и трактирных похождений, автомобильных гонок, потасовок, неказистого быта берлинских окраин, ночных баров, убогих “меблированных комнат” и горного санатория для туберкулезных. На первый взгляд может показаться, что в последних главах книги воплощены только безнадежность и отчаяние, только бессильная печаль : бессмысленно погибает славный “последний романтик” Ленц; продана с торгов мастерская, только и поддерживавшая сущуствование трех друзей; едва испытав радость большой, настоящей любви, умирает неожиданно обретенная героем подруга . Смерть, нищета, безысходная тоска, отчаяние . Так, и все же не так. Потому что любовь и дружба сильнее смерти; потому что светла печаль мужественных и упрямых людей. Нет никаких зримых или хотя бы предполагаемых надежд на лучшее, но уже в самой сущности человеческих характеров героев романа, в их грубоватой сердечности, которую не поколебал весь горький опыт, вся грязь и все уродство их жизни, теплится робкая, но живая надежда на силу верной дружбы доброго товарищества настоящей любви. В этой надежде - обаяние Ремарка-худжника. Нам во многом чужды, даже прямо противоположны политические, философские взгляды и нравственные идеалыРемарка. Однако в то же время в книгах Ремарка открываются перед нами правдивые картины буржуазной действительности. Мы видим живых людей, слышим их речь, следим за их судьбами, мыслями о ощущениями, сочувствуем их бедам и страданиям. И познавая этот чуждый нам мир, - а познание всегда необходимо, - мы в то же время находим в его многообразных проявлениях и прежде всего в том, как рассказывает о нем правдивый и чуткий художник, - близкие и дорогие нам черты живого человеколюбия. Так сила художественной правды преодолевает ограниченность сознания самого художника. Его книги становятся суровым обличием, обвинительным актом против уродливой буржуазной действительности.