И когда перед нами останется лишь одна реальность, которую нельзя исключить: книга А.Оммер де Гелль «Путешествие по Прикаспийским степям и Югу России», изданная в Париже в 1860 году; когда мы внимательно прочтем и проанализируем ее, а затем спросим себя: «Дает-ли она нам возможность связать материалы, содержащиеся в ней, с именем Лермонтова?», наш ответ будет однозначным: «Безусловно да!»

Если бы не существовало никаких других свидетельств, то и тогда мы бы связали эту книгу и ее автора с М.Ю.Лермонтовым. Потому что это ценнейший документ эпохи поэта, потому что на его страницах содержатся редкие описания встреч с людьми из непосредственного окружения Лермонтова, наконец, потому что материалы А.Оммер де Гелль дают выход на архив семейства Фадеевых, где хранились в свое время мемуары Е.А.Сушковой – автора первых воспоминаний о Лермонтове.

Мы можем также указать на связь этого архива с именем Павла Петровича Вяземского, так как первым переводчиком с французского языка ценнейших подлинных документов, связанных с поездкой по России четы де Гелль (автографа стихотворения Адель, написанного ею в Астрахани, и автографа ее мужа Ксавье, господину Фадееву), хранившихся там, стала его дочь Екатерина Павловна, в замужестве Шереметева.

Сегодня это дает нам основание снова поставить вопросы: во-первых, о подлинности «Записок» Е.А. Сушковой. Особенно той их части, которая публиковалась после смерти мемуаристки по неизвестным в оригинале автографам; и, во-вторых, о соотношении подлинных и мистифицированных материалов в таком вопросе, как «М.Ю.Лермонтов – Адель Оммер де Гелль».

Исследователи, стоявшие у истоков изучения вопроса «Лермонтов и г-жа де Гелль» подробно анализировали материалы, хранящиеся в архиве князей Вяземских, долгое время находившихся в подмосковном имении гр. С.Д. Шереметева Михайловском, в 1921 году поступивших оттуда в Центральный архив, а также материалы Остафьевского архива. Однако дальше констатации авторства псевдомемуаров Оммер де Гелль в своих рассуждениях не продвинулись.

Интересные мысли на этот счет мы встречаем у французских исследователей. Так, Ж.Буланже пишет: «Возможно, что в распоряжении кн. Вяземского было несколько писем Оммер де Гелль и на этой незначительной канве он построил весь свой роман, несколько резвый». Мысль трезвая. Только что же послужило в данном случае канвой? Где искать подлинные документы, которые легли в основу «несколько резвого романа»? В архиве Фадеевых, именно там хранились подлинные автографы письма Ксавье Оммера и стихотворения А.Оммер де Гелль, написанного в Астрахани. Причем, как нам кажется, Вяземский намечает канву не только истории последнего увлечения М.Ю.Лермонтова. Но его стараниями обозначена канва и первого значительного романа в жизни поэта, послужившего толчком к созданию раннего цикла стихов Лермонтова, известного под названием «Сушковского». К сожалению, именно материалы этого архива и не попали в после зрения исследователей. Достаточно упомянуть тот факт, что в «Лермонтовской энциклопедии», проредактированной В.А.Мануйловым, нет даже специальной статьи на имя А.М. Фадеева – автора воспоминаний, без которых не может обойтись современное лермонтоведение, так как в них речь идет о Е.А.Сушковой – адресате лермонтовской лирики, о ее родителях5, да и вообще как можно обойти это имя, когда известен отзыв о Лермонтове его дочери Е.А.Ган, а другая дочь – Надежда Андреевна – встречалась в 1881 году с первым биографом поэта – Висковатым и передала ему часть дневника Е.А.Сушковой (тетрадку 1833 года)! Но в упомянутой энциклопедии об этом семействе, в архиве которого хранился в свое время определенный круг основных источников по лермонтоведению, нет ни слова!!? Зато там есть статья на советского писателя А.А. Фадеева, так как его героиня Ульяна Громова читала в застенке лермонтовского «Демона»!

Ясно, что с таким подходом к источникам многие вопросы в лермонтоведении остаются неразрешенными до сих пор. Однако, вернемся к тому конкретному историческому материалу, который нам дает анализ такого важного источника как книга А.Оммер де Гелль «Путешествие по Прикаспийским степям и Югу России». Думается, что его можно классифицировать следующим образом:

1. Информация об историко-археологических памятниках Северного Кавказа.

2. Персоналии в истории российско-кавказских отношений.

3. Этнографические материалы.

4. Сведения о событиях Кавказской войны.

5. Материалы по истории возникновения и развития российских сел и городов.

6. Оценка явлений русской культуры.

7. Версификация материалов по Лермонтоведению.

Интересно упоминание А.Оммер де Гелль развалин древнего города Маджары, все постройки которого шли по высокому берегу реки Кумы. Маджары – крупнейший золотоордынский город Северного Кавказа, его экологический центр, имевший широкие связи, в том числе со Средней Азией. Город Маджары процветал в Х1У веке и был разрушен Тамерланом в 1395 году.

Первое сообщение об этом выдающемся памятнике прошлого сделал венгр Ш. Туркаи, эмигрировавший из Трансильвании в Россию в 1716 году, ставший впоследствии в Петербурге офицером и служивший затем в г. Сулаке на Кавказе (Дагестан). О развалинах древнего города он писал в письме из Астрахани в 1725 году.

Упоминания о Маджарах можно также найти у Гмелина, Гюльденштедта и Палласа. После них в Маджарах в 1798 г. побывал почетный член Российской Академии наук граф Ян Потоцкий. ХШ глава труда ученого, посвященного описанию его кавказского путешествия «Yoyage dans les steppes d’Astrakhan et du Caucase» ( Paris 1829), посвящена описанию его поездки в Маджары. Я. Потоцкий сообщает: «Руины Маджар занимают территорию примерно до двух миль в диаметре… удалось найти среди руин кирпичи, покрытые глазурью, похожие на те, что находят в развалинах Сарая…

Малые Маджары отстоят от Больших на двенадцать верст. Так называют группу могильных холмов, среди которых находились шесть мавзолеев, от них остался лишь фундамент…»

Адель Оммер де Гелль побывала на этом месте примерно через 50 лет. «Лошади Реброва, - пишет она, - отвезли нас в Бурген-Маджары, имение, принадлежавшее генералу Скажинскому…

Покинув Бургун-Маджары, мы пересекли местность, где в былые времена находились знаменитые Маджары, прошлое которых до сих пор – загадка для историков. От них осталось только несколько кирпичей – свидетелей их существования. Русские привезли их сюда, чтобы построить свою деревню…6

Таким образом, описание, сделанное А.Оммер де Гелль на страницах этой книги помогает представить историю разрушения древнего памятника в динамике.

Особенно обширный материал в книге Оммер де Гелль мы находим по упоминаемым в ней персоналиям. В книге содержатся крайне интересные сведения о встречах в Ставрополе ее автора с генералом П.Х.Граббе, под началом которого в 1840 г. служил М.Ю.Лермонтов.

В Пятигорске А.Оммер де Гелль поселилась в доме доктора Ф.П. Конради (1775-1848) - главного врача Управления Кавказских Минеральных Вод. Сегодня об этом человеке сохранились лишь скудные и разрозненные сведения. Между тем, Адель Оммер де Гелль упоминает, что именно доктору Конради Пятигорск обязан идеей постройки здесь беседки «Эолова арфа». Доктор был совершенно искренне убежден в том, что ее звуки благотворно скажутся на состоянии больных. Возможно, что эта история была известра М.Ю.Лермонтову, и он с легкой иронией пишет в повести «Княжна Мери» из романа «Герой нашего времени»: