После этого возвещения участникам турнира дают место, чтобы отправиться и приготовиться к бою. Затем судьи, подняв свои белые жезлы, возвещали: “Рубите канаты и пустите рыцарей в бой”.

Тогда простые воины, вооруженные топорами, тотчас рубили канаты, которые обыкновенно протягивали перед каждым рядом коней, чтобы умерить их пыл. При этом раздается звук труб, и со всех сторон мчатся рыцари.

При открытии турниров рыцари въезжали на ристалище кадрилями. На арену въезжают сначала два кадриля рыцарей. Они сталкиваются на середине, и мигом ломаются вдребезги восемь копий. Перемена оружия допускалась двенадцать раз; но всякий раз их крепкие деревянные копья ломались, как хрусталь.

Вся арена усеяна обломками оружия, клочьями оборванных шарфов; словом, вскоре рыцари теряют большую часть своих отличительных знаков и остаются только в кое-каких запыленных доспехах.

Большинство рыцарей, которые в течение стольких часов выказывали свою силу и ловкость, принуждены были прекратить бой, и из всех сражающихся на арене оставалось всего только двое бойцов.

Успех победителя провозглашается трубами и громогласными кликами.

Рыцари всегда отличались деликатностью и великодушием; победители никогда не гордились своим преимуществом и почти всегда обращались с теми, кого побеждали, так что последние никогда не завидовали своим победителям, а чаще всего становились их искренними друзьями.

Турнир обыкновенно продолжался несколько дней подряд; на другой день опять стекались зрители и опять на арену являлись бойцы, желавшие выказать свою силу, ловкость и мужество; изменялся только род битвы. В первый день турнира, как уже говорилось выше, происходило обыкновенное ломание копья, но в следующие два дня велась более серьезная битва, которая была изображением почти всех опасностей войны; тут происходила и воображаемая атака бастиона, и взятие приступом вала, защита дефиле или моста через реку. Но вот бой окончен; наступила минута наградить победителя. Герольды и маршалы начинали собирать голоса присутствующих, в особенности дам, которых считали вполне компетентными в этом деле; собрав голоса, герольды и маршалы отдавали отчет, вполне точный и беспристрастный, тому королю или принцу, который председательствовал на турнире. Тогда судьи во всеуслышание провозглашали имя победителя, а герольды громко прославляли его.

Прославляемый победитель подходит к балкону королевы и преклоняет перед ней колено, а она, взяв из рук супруга почетный венок, надевает его на голову коленопреклоненному перед ней победителя. После этого рыцарь произносит благодарственную речь королю.

Окончив свою короткую речь, победитель поднимается с колен, его голова увенчана лавровым венком, что в то время считалось великой наградой; тогда снова раздаются восклицания и рукоплескания. Восторгу публики нет границ; храбрый победитель, взволнованный такими похвалами и таким восторгом, положительно изнемогает под бременем такого счастья и такой всеобщей похвалы.

После турнира рыцарь снимал свое запыленное, а иногда и сломанное вооружение и отправлялся в баню; вымывшись, он уже не надевал тяжелых лат и кольчуги и облачался в легкое полукафтанье; это платье всегда было какого-нибудь яркого цвета, с прекрасной вышивкой; оно доходило до колен и застегивалось спереди, как туника. К этому костюму надевали узкие панталоны, цветные короткие ботинки, белый шелковый пояс, обшитый золотой бахромой, и весь этот костюм дополняла красная мантия с богато вышитым воротником. На груди обычно красовались рыцарские ордена.

Нарядившись таким образом, рыцари ожидали верных пажей, которые должны были сопровождать своих патронов во дворец, где было приготовлено пиршество для придворных дам и кавалеров, а также и для всех участников турнира.

Тут, в роскошных залах дворца, собиралось самое отборное общество; но взоры всех присутствующих были обращены на победителей. Все обращали на них особенное внимание, все расточали им похвалы.

Когда все гости были уже в сборе, то их приглашали садиться за стол; рыцари, одержавшие победу на турнире, садились подле короля или вблизи него, но непременно за одним столом.

Ни одно из блестящих празднеств греков и римлян не напоминало французского турнира. Олимпийские игры греков, славнейшего народа в мире, не имели ничего общего с турнирами рыцарей; их нельзя было даже и сравнивать, так как преимущество, конечно, осталось бы на стороне рыцарских турниров. (Маршанжи).

ОБЕТЫ

Кроме обетов, которые давали рыцари как воины, они еще в силу своей набожности давали и другие обеты как хорошие христиане; эти обеты состояли в том, чтобы посещать разные святые места, к которым они питали особое благоговение; затем, они складывали в храмах или монастырях или свое собственное оружие, или оружие побежденного врага; кроме того, они налагали на себя посты и епитимьи. Отвага и удальство рыцарей вызывали их на различные трудноисполнимые обеты; так, например, кто-либо из рыцарей давал обет водрузить первым знамя на самой высокой башне осажденного замка, или же первым броситься в середину неприятелей, или представить какое-либо другое доказательство своего мужества и своей храбрости. Самые храбрые из рыцарей всегда старались превзойти один другого в соревновании, принести пользу своему отечеству и истребить его врагов.

ü У рыцарей существовал так называемый обет павлина или фазана (voeu du paon on du faisan). Эти благородные птицы блеском и великолепием своих перьев как бы олицетворяли важность государей и великолепие их наряда, в котором они являлись на большие выходы.

Для принесения рыцарями торжественного обета назначался всегда особый день перед тем, как идти на могущественного врага или чтобы предпринять войну в защиту религии, или по какому-либо другому поводу; в этот назначенный день для принесения обета день все рыцари собирались в одном каком-либо назначенном месте, и дамы или девицы торжественно вносили в это многочисленное собрание рыцарей жареного павлина или фазана, украшенного красивыми перьями и положенного на золотое или серебряное блюдо; эту птицу подносили каждому рыцарю, и каждый произносил над ней обет; потом блюдо ставили на стол и жаркое разделяли между всеми присутствующими.

Нужно было большое умение разрезать птицу так, чтобы каждому из собравшихся рыцарей досталось хотя бы по небольшому куску. Тогда дамы или девицы избирали самого добросовестного из всего собрания рыцаря и вместе с ним несли блюдо к самому храброму из всех рыцарей, а избранный дамами рыцарь ставил это блюдо перед ним и разрезал его на порции. Следует заметить, что избранный дамами самый храбрый из рыцарей не сразу соглашался принять такое почетное для него звание, и только после долгих упрашиваний со стороны дам и других рыцарей он соглашался на то, чтобы блюдо было поставлено перед ним.

Военные подвиги и различные предприятия рыцарей, как, например, поединки и вызовы, всегда предпринимались рыцарями по обету. Сим волами таких предприятий всегда бывали цепи, кольца, ожерелья и другие знаки. Лишь только рыцарь надевал на себя один из таких символов, то не вправе был его снимать ранее года, а иногда и ранее нескольких лет, смотря по условию данного обета; но если случалось, что он встречал другого рыцаря, который вызывал его на поединок и снимал с него этот знак, то первый освобождался от данного им обета.