2. Теория культур Л. А. Уайта

Л.А. Уайт (1900-1975), возродивший эволюцион­ный подход к изучению культур, закончил социологиче­ский факультет Чикагского университета. Во время обу­чения изучал в полевых условиях культуру индейцев пу­эбло (юго-запад США). Уайт высоко ценил работы Э. Тайлора и Л. Г. Моргана, последовательно выступал в защиту, ог­раждая от несправедливой (по его мнению) критики эволюционное учение последнего. С 1930 г. получил место преподавателя в Мичи­ганском университете, в котором проработал 40 лет вплоть до ухода на пенсию. В 1964 г. был избран на пост президента Американской антропологической ассоциации. Столь высокие достижения на закате научной деятельности, однако, не означают, что его научная карьера всегда складывалась гладко, скорее наоборот. Будучи талантливым лектором и страстным полемистом, Уайт резко критиковал любое про­явление креационизма в науках о культуре, последовательно отстаи­вая эволюционные взгляды на происхождение человека и общества. За это католическая церковь г. Анн-Арбор, в котором находится Ми­чиганский университет, отлучила его от церкви. 13 лет он числился ассистентом профессора, хотя к середине 30-х годов был уже извест­ным ученым. Л. Уайт ввел в науку термин "культурология", он явля­ется основателем исследования культур в рамках целостной науки. Правда, первым использовал этот термин немецкий химик В. Ост­вальд, но именно благодаря работам Л. Уайта он вошел в науку. Это произошло в 1930 или 1931 г., когда Л. Уайт прочитал университет­ский курс "Культурология". Основные свои идеи и общую концеп­цию изучения культуры Л. Уайт изложил в трех фундаментальных работах: "Наука о культуре" (1949), "Эволюция культуры" (1959), "Понятие культурных систем: ключ к пониманию племен и нации" (1975). Большое значение для распространения его концепции имел и ряд программных статей. Наиболее известные из них — "Культурология", опубликованная в престижном американском журнале "Сайенс" (1958) и вошедшая в международную энциклопедию социаль­ных наук, и статья "Энергия и эволюция культуры" (Американский антрополог. 1943. № 3).

Основным вкладом Уайта в развитие обществ, наук стало обо­снование трех следующих положений: создание новой концепции понятия культуры; переосмысление кон­цепции эволюции культуры и применение его для ана­лиза культуры человечества; обоснование науки о куль­туре — культурологии.

Предлагая свое понимание того, что такое культура, Уайт возрождал традицию, основанную Тайлором и про­долженную многими другими антропологами.

Определение Уайта опирается на способность, прису­щую только человеку, придавать символическое значение мыслям, действиям и предметам и воспринимать сим­волы.

К классу явлений, названному символатами, Уайт от­носил идеи, верования, отношения, чувства, действия, модели поведения, обычаи, законы, институты, произ­ведения и формы искусства, язык, инструменты, ору­дия труда, механизмы, утварь, орнаменты, фетиши, за­говоры и т.д., и предложил определить контекст их изу­чения — соматический или экстрасоматический. В том слу­чае, когда символизированные предметы и явления рассматриваются во взаимосвязи с организмом челове­ка, т.е. в соматическом контексте, их взаимодействие следу­ет называть поведением человека, а науку, изучающую их, — психологией. В экстрасоматическом контексте взаимо­связь этих предметов и явлении может быть названа культурой, а изучающая их наука — куль­турологией.[1]

Уайт видел преимущество этого подхода в том, что он давал возможность четко и по существу провести разли­чие между культурой и поведением человека. Культура в данном случае, определяется таким же образом, как и объекты исследования других наук, т.е. в терминах ре­альных предметов и явлений, существующих в объек­тивном мире.

Между поведением и культурой, психологией и культурологией Уайт проводил точно такое же различие, какое существует между речью и языком, психологией речи и лингвистикой.

Антропологи, определявшие культуру как идеи, аб­стракции или как поведение (Ге'бель, У. Тейлор, Билз, Хойджер и др.) утверждали, что материальные предме­ты не могут являться культурой, тогда как с точки зрения тради­ций этнографии и археологии отрицание материальной культуры выглядит абсурдно.

Подход Уайта уводит от этой дилеммы, поскольку сим­волизирование является общим фактором идей, отно­шений, действий и предметов. Существует три рода символатов: I) идеи и отношения; 2) внешние дей­ствия; 3) материальные объекты; все их можно рассмот­реть в экстрасоматическом контексте; все они могут считать­ся культурой. И это, по мнению Уайта, есть возвращение к традиции культурной антропологии: о том же говорили Тайлор, Лоуи, Уисслер.

Таким образом, по определению Уайта, культура представляет со­бой класс предметов и явлений, зависящих от способ­ности человека к символизации, и рассматриваемых в экстрасоматическом контексте. Это определение вооружило антропологов действительным, материальным, позна­ваемым предметом исследования.

Позиция крайнего антиэволюционизма, восприня­тая у Голденвейзера в самом начале антропологической карьеры Уайта, поколебалась с его приходом в студенческую аудиторию в качестве преподавателя. Необходимость отстаивать концепции школы Боаса в лекционном курсе по антро­пологии, юношеский интерес к естественным наукам заста­вили его задуматься над тем, почему методология, ши­роко применяемая в естествознании, подвергается го­нениям в общественных науках.

Полевые исследования культуры индейцев сенека и последующее обращение к работам Моргана «Древнее обществово» и «Лига ирокезов» подготовили поворот в созна­нии ученого. Познакомившись с опубликованными работами, а за­тем и с архивами Моргана, Уайт был всерьез озадачен тем, что критики эволюционизма, как правило, не давали себе труда объективно оценивать достижения и ошибки Моргана и других эволюционистов — их третировали как кабинетных ученых, не имевших дела с этнографической реальностью и занимавшихся «кабинетными спекуляциями».

Изменение методологической позиции Уайта происходит постепенно, осознание необходимости использования эволюционной теории для исследования культуры окончательно складывается к началу 30-х гг.

Анализируя историю эволюционизма в культурной антропологии, Уайт отмечал, что Воас и его последователи выступали против теории культурной эволюции, объясняя это тем, что сама теория эволюции была заимствована из биологии, где она была уместной, но применение ее к анализу культурных феноменов некорректно и абсурдно. В лекции, прочитанной в Ко­лумбийском университетете в 1907, Боас заявил, что фундамен­тальные идеи эволюционистов (таких как Тайлор, Мор­ган) следует понимать как приложение теории биологи­ческой эволюции к ментальным феноменам. Подоб­ным образом высказывались также Лоуи, Голденвейзер, Сепир, Радин, Бенедикт, Херсковиц и другие.

В нескольких опубликованных работах (в т.ч. в ст. «Концепция эволюции в культурной антропологии») Уайт доказывает, что теория культурной эволюции не связана с учением Дарвина и не заимствована из биологии. Эти идеи вос­ходят к античности. Так, в предисловии к «Древнему обществу» Морган цитирует Горация, а не Дарвина. Исто­ки этой теории можно найти в работах Ибн Халдуна, Юма, Кондорсе, Канта, фон Гердера, Бахофена, Конта, и мн. др. ученых, не имевших отношения к биологии.