СОДЕРЖАНИЕ

ИСТОКИ ОБРАЗА РЕВОЛЮЦИОНЕРА

МАСОНСКИЕ КОРНИ

ПРЕДИСТОРИЯ МАСОНСТВА

МАСОНСТВО В РОССИИ

АСПЕКТЫ ОБРАЗА

В РОМАНЕ ЧЕРНЫШЕВСКОГО

НИГИЛИЗМ – ЗВЕНО МЕЖДУ МАСОНАМИ И РЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ

РЕЗЮМЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ИСТОКИ ОБРАЗА РЕВОЛЮЦИОНЕРА

Отрицательное отношение целой волны историков к большевизму, большевикам и октябрьской революции имеет временные рамки, и так как оно некогда (совсем недавно) возникло, то имеет все шансы благополучно сойти на нет, ибо обречено на смерть все, что имеет рождение.

Сие отрицательное отношение зиждется, в основном, на эмоциях, на немногочисленных фактах, связанных с личной деятельностью тех или иных участников исторической драмы, либо на умозаключениях, притянутых за волосы. Так, «новая лениниана», противоположная по смыслу лениниане коммунистических историков, по большей части является софистикой, сфабрикованной умами либо узкомыслящими, либо озлобленными, т.е. предвзятыми, либо оплаченными теми, кому это выгодно. Основная метода таких писаний – выдергивание из контекста событий или труда обрубленных фраз, обретающих в контексте авторов обратный и, следовательно, нужный смысл.

Вобщем-то, защищать Ленина, а равно любую большую и светлую историческую фигуру от нападок – дело практически безнадежное. Всегда ведь есть возможность у обвиняющей стороны на эффект американского правосудия: можно опровергнуть тысячу софизмов, восстановив настоящие контексты высказываний и смыслы деяний, но, споткнувшись на тысяча первом, пасть жертвой мнения, что сделавший зло или солгавший единожды способен был сделать это остальную тысячу раз, а потому ему веры нет.

Главное не в этом. Найти совершенных людей – слишком непосильная задача. Возможно, они существуют, но за историей, за «суетой сует» и принятием исторических решений, за ареной, где палач превращается в жертву и наоборот. Историю делаю люди несовершенные. Самые благородные из нас, поставленные в невыносимые обстоятельства – более для нашего дела, нежели нашей личности – очень часто проявляют раздражение, и озлобление с ненавистью и мстительностью, совершают предосудительные действия под влиянием этих чувств, вызывающие у них же по прошествию лет душевное страдание и раскаяние.

Суть исторического деятеля вовсе не в этих нюансах. Человек двойственен; повсеместно присутствующая в пристрастиях и эмоциях, ложных умозаключениях личность конкурирует во внутренних раздорах с мудрой и уравновешенной, оригинальной и неповторимой индивидуальностью, всегда избирающей новый путь и новый способ действия. Ленин как индивидуальность привнес социальную справедливость в классовой форме, контроль и распределение в качестве ее рычагов, кооперацию как лучший метод труда и кооперативы, ТОЗы, коммуны, существовавшие и ранее в среде энтузиастов и сектантов, как формы коллективного сотрудничества; партийную честь и классовое самосознание, первые контроллеры и судьи, действующие наиболее эффективно при наличии партийной дисциплины; устремленность в светлое будущее, пережившую десятилетия, наполненные невзгодами и победами. Очень долго перечислять то, что привнесла индивидуальность Ленина, что определило на столетие курс России и Союза.

Но также долго было бы перечислять промахи и ошибки, совершенные Лениным как личностью, ибо личность поддается смятению, обманывается ограниченностью и очевидностью, личность слаба, боязлива и неуравновешенна, идет на поводу у предвзятостей, пристрастий, суеверий и т.д. В конце концов нужно судить по временным рамкам: деяния индивидуальности идут через века, а деяния личности обусловлены небольшими временными стадиями. Потому о первой помнят в веках, и она растворяет в себе личность, беря в наших глазах ответственность за нее, принимает за нее муки исторического остракизма, но все равно оправдана своими свершениями.

Впрочем, почему Ленин? Что за интерес нам до него? Интерес есть: Ленин для всех поколений историков был и есть образ революционера, борца за Общее Благо. Его черты, приукрашенные коммунистами и усердно развенчиваемые демократами, представляют нечто идеализированное у первых и у вторых: идеал революционера и вождя против идеала подлеца и тирана.

Идеал первого рода складывался обычно для Солнечного героя, т.е. конкретному историческому лицу придавалось все коммунистическое, материалистическое и утопическое совершенство, за которым скрылось это самое конкретное лицо. Но Ленин и в самом деле был маяком, и коммунистам оставалось только сгладить личностный негатив и красиво отделать легенду. Идеал второго рода слагается по всем правилам софистики, и нас практически не интересует.

Чтобы иметь наиболее обобщенный образ, мы должны отойти от личности и взглянуть на революционера абстрактно.

МАСОНСКИЕ КОРНИ

Интересен образ революционера. Отнюдь, он не принадлежал единственно большевикам, не был всецело выкован в кузне революционной борьбы, но начал слагаться, пожалуй, с первыми масонскими ложами, возникшими в среде высшего интеллектуального дворянства в XVIII веке. Нужно непременно отметить, что масонское движение имело два направления. Можно обозначить их как традиционное и поддельное. Традиционное берет начало из древних Мистерий и, неся в себе функцию и их посильного замещения в эпоху непримиримого и фанатичного христианства, составляло оппозицию церквям, несло груз социальной работы там, где это по каким-либо причинам не выполнялось государством, объединяло во имя общей деятельности на благо общества и государства людей с широкими взглядами и активной натурой.

Традиционное масонство никогда не раскрывало своих карт и видело свою цель и миссию в посильном приближении мира, или конкретно своей страны к некоему «золотому веку», о котором мы все имеем крайне смутное представление. Эту красивую мечту человечества пытались изобразить Платон в «Государстве» и Томас Мор в «Утопии», Кампанелла в «Городе солнца» и Чернышевский в романе «Что делать». В конце концов, какими бы утопичными не казались эти проекты, так или иначе они осуществимы, с изменениями, продиктованными временами и особенностями народов. У человечества должен быть идеал, иначе при отсутствии устремления нас не ожидает ничего, кроме деградации, нравственной и умственной.

Естественно, чтобы вести к идеалу общечеловеческому, масон сам должен стремиться к идеалу личному. Таким образом «тройная обязанность масона заключается в изучении откуда он пришел, что он такое и куда он идет; т.е. изучение Бога, самого себя и будущего преображения»* . По всем этим трем вопросам масонство всегда конфликтовало с христианством, ибо придерживалось восточных учений в преобразованной для собственных нужд форме. Это не удивительно, потому что Мистерии, тот Феникс, который воскрес в масонстве, повторяли еще более таинственные индоазиатские посвятительные учреждения и утверждали три камня мировоззрения: человек божественен, т.е. имеет бессмертное начало; человек не есть тело, но находящаяся в потоке перевоплощений душа, познающая через опыт добро и зло; человек несет ответственность за всю свою деятельность, и сам пожинает в веках плоды своих деяний. Это пункты, за которые гностики, ариане, несториане, манихеи, пелагиане и другие «еретики», отстаивавшие систему восточных взглядов, сшибались насмерть с христианскими ортодоксами. И все эти положения восточной философии входили в масонскую парадигму, поэтому учение масонов оставалось тайным, как и их организация.