План темы:

1. 14-е декабря 1825 года.

2. Внутренние дела времени императора Николая I.

3. Отношение общества к деятельности императора Николая I

4. Внешняя политика императора Николая I

Принесение присяги новому государю было назначено на понедельник 14 декабря, накануне же вечером предполагалось заседание Государственного совета, в котором император Николай желал лично изъяснить обстоятельства своего воцарения в присутствии младшего брата Михаила, "личнаго свидетеля и вестника от цесаревича Константина". Дело немного затягивали потому, что Михаил Павлович находился тогда на пути из Варшавы в Петербург и мог вернуться в Петербург только вечером 13 декабря. Но так как он опоздал, то заседание Государственного совета состоялось без него, в полночь с 13-го на 14-е декабря, а утром 14-го, также еще до приезда Михаила, принесена была присяга начальниками гвардейских войск, и затем эти начальники отправились в свои части приводить к присяге солдат. В церквах в то же время читался народу манифест о вступлении на престол императора Николая.

Новый государь не с полным спокойствием ждал конца присяги. Еще 12 декабря узнал он по донесению, присланному из Таганрога, о существовании заговора, или заговоров, а 13-го у него уже могли быть сведения и о том, что в самом Петербурге готовится движение против него. Петербургский военный генерал-губернатор граф Милорадович на все вопросы по этому делу отвечал успокоительно: но он не имел о заговоре правильного понятия и не считал нужным принять принудительные меры, несмотря на то что 13-го обнаружились кое-какие признаки агитации в полках. Первый беспорядок 14 декабря произошел в конной артиллерии, где офицеры и солдаты желали видеть у присяги великого князя Михаила Павловича. В городе знали, что он не присягал до того дня никому, и удивлялось его отсутствию в такую важную минуту. В это время Михаил уже приехал в Петербург; не медля он явился в артиллерийские казармы и успокоил смутившихся. Но затем пришла во дворец весть, что части гвардейских Московского и Гренадерского полков не присягнули и, увлеченные некоторыми офицерами, после насилий над начальниками, вышли из казарм и сгруппировались в две толпы на Сенатской площади близ памятника Петру Великому. К ним пристали матросы гвардейского экипажа и уличная публика. Среди собравшихся раздавалось "ура Константину Павловичу!". Против возмутившихся были поставлен всех сторон гвардейские войска, и сам император Ни) приехал на Сенатскую площадь. Попытки увещания не привели ни к чему: успокаивавший мятежников граф Милорадович был убит выстрелом из пистолета. Натиск мятежников конной гвардии не удался: толпа устояла тив скользивших по гололедице лошадей и стрельб ружей отбила атаку. Тогда прибегли к пушкам; неск( картечных выстрелов из орудий, стоявших у Адмира ства, рассеяли толпу, и она побежала по Галерной ул вдоль Невы. Оставалось искать виновных.

В сущности, происшедший уличный беспоряд< был серьезным бунтом. Он не имел никакого плана щего руководства, не имел и военной силы. Весьден1 па провела в бездействии и рассыпалась от первой ка^ Внешнее значение этого эпизода так и было понято 1 ратором Николаем, по словам которого бунтовавшие "впали в заблуждение". Но важность происшедшего кабря мятежа состояла в том, что он был внешним вы нием скрытого политического движения, которое вы лось и другими подобными же признаками, вроде мяп Черниговском полку на юге. Руководители этого дви> были обнаружены и задержаны очень скоро после 14 бря. К лету 1826 г. заговор был уже изучен, и винов1 числе до 120 человек, были преданы особому верхо" суду, в состав которого были введены "государстве сословия": Государственный совет, Сенат и Сино, приговору суда, смягченному несколько императоре] копаем, пять виновных были преданы смертной казн тальные были сосланы в каторжные работы и на посе в Сибирь. Так закончилось "дело декабристов", поел; шее прологом к царствованию императора Николая

Это дело было самой существенной частностью обстановке, в какой совершилось воцарение Никола: всего более определило настроение новой власти и и вление ее деятельности. Новая власть вступила в жи: совсем гладко, под угроой переворота и "ценой кров их подданных"("аи рпх <3и "апе (Ц теа 5111018", как вы{ ся император Николай). Попытка переворота исход) той же дворянской среды, которая в XVIII в. не раз ^ подобные попытки, а орудием переворота избрана 61 же гвардия, которая в Х^1П столетии не раз служ^ добным орудием. В XVIII в. перевороты иногда удав; и создаваемая ими власть получала тот или иной хар

го или иное направление в зависимости от условий минуты. Теперь, в 1825 г., попытка переворота не удалась, но тем не менее она оказала влияние на новую власть. Не только самое существование заговора и мятеж, но и планы заговорщиков, их идеи и проекты, обнаруженные следствием, дали толчок правительственной мысли. Император Николай и его советники сделали из 14 декабря два вывода. Из них один, более широкий, можно назвать политическим; другой, более узкий, - административным.

Изучая оппозиционное движение, бывшее для многих совершенной неожиданностью, император Николай неизбежно должен был заметить, что оно направлялось не только против реакционного настроения последнего десятилетия жизни императора Александра, но и против общих основ русского правопорядка, построенного на крепостном праве. Крестьянский вопрос был одним из существенных пунктов в освободительных мечтаниях декабристов, и освобождение крестьян связывалось в их проектах с другими не менее существенными реформами общественной жизни и общественного устройства. Проекты декабристов получили особенное значение в глазах нового государя потому, что они не стояли уединенно: многое из того, что говорили привлеченные к следствию заговорщики, говорилось не только в замкнутых кружках тайных обществ, но и в широком кругу не причастных к заговору лиц. Французский посол Лаферроне, беседовавший о декабристах с самим имп. Николаем, думал, что в оппозиции состоит все высшее русское общество. "Главная беда в том, - писал он, - что люди самые благоразумные, те, кто с ужасом и отвращением взирали на совершившиеся события (14 декабря), думают и говорят, что преобразования необходимы, что нужен свод законов, что следует совершенно видоизменить и основания, и формы отправления правосудия, оградить крестьян от невыносимого произвола помещиков, что опасно пребывать в неподвижности и необходимо, хотя бы издали, но идти за веком и немедленно готовиться к еще более решительным переменам". Если бы мы и ре-, шились признать такой взгляд излишне пессимистичным и пугливым, мы все-таки должны помнить, что он отражает настроение самого императора Николая и потому имеет для нас большую важность. Он показывает, что сам Николай считал реформы (и в том же числе крестьянскую) назревшим делом, которого желало общество. Но вопрос о реформах имел не одну оппозиционную генеалогию: император знал, что его брат и предместник мечтал мах и был сознательным противником крепости на крестьян, а отец своей мерой о барщине поло) ло новому направлению правительственных мер^ в крестьянском вопросе. Поэтому реформы вообг стьянская в частности, становились в глазах и\ Николая правительственной традицией. Настоят необходимость делалась для него очевидной потр самой власти, а не только уступкой оппозиционь жению различных кружков. Именно мысль о нео сти реформ была первым (как мы его называли, п ским) выводом, какой был сделан императором 1 из тревожных обстоятельств воцарения.