Интрига эта, однако, чуть не привела к последствиям, совершенно нежелательным для самого кардинала. Кроткая и скромная Ла-Файет, племянница капуцина Жозефа, при­шлась очень по вкусу королю и почувствовала сама к нему сердечное влечение. Будучи девушкой чрезвычайно религи­озной и нравственной, она перепугалась до того, что не­смотря на увещания королевского духовника, иезуита Коссена, удалилась в монастырь. Король пришел в такое отчаяние, что проливал горькие слезы и несколько раз с разрешения своего духовника навещал молодую монахиню, но она во время этих свиданий упрашивала своего возлюбленного вер­нуться к Анне Австрийской. Не подлежит сомнению, что если б Ла-Файет пожелала сыграть роль восстановительницы европейского мира, которую ей предназначал патер Коссен в своей интриге против Ришелье, то кардинал был бы низвергнут с поста первого министра.

Как бы ни было, после двухлетнего увлечения девицей Ла-Файет, Людовик XIII принялся снова ухаживать за де­вицей Готфор. Опасаясь, что она приобретет над королем слишком большое влияние, Ришелье посоветовал ему "ради спасения души" выслать очаровательную фрейлину недели на две из Парижа. Король согласился с благоразумием такого совета и, сознавая собственную слабохарактерность, запретил допускать девицу Готфор в свои апартаменты. Ей удалось, однако, проникнуть в кабинет короля. Подавая Лю­довику XIII указ о высылке своей из Парижа, она спросила: "Неужели вы сами, государь, подписали этот декрет?" Король пришел в чрезвычайное смущение и начал оправдываться, ссылаясь на необходимость временной разлуки. "Разлука эта будет вечной",— возразила девица Готфор, делая королю про­щальный реверанс. Действительно, она с тех пор никогда уже не виделась с Людовиком XIII, который со своей стороны скоро утешился, заинтересовавшись новым фавори­том, Сен-Марсом.

Смерть Кардинала

Осенью 1642 года Ришелье посетил целебные воды в Бурбон-Ланси, ибо здоровье его, подточенное многолетним нервным напряжением, таяло на глазах. Даже будучи больным, кардинал до последнего дня по несколько часов диктовал приказы армиям, дипломатические инструкции, распоряжения губернаторам различных провинций. 28 ноября наступило резкое ухудшение. Врачи ставят еще один диагноз - гнойный плеврит. Кровопускание не дало результата, лишь до предела ослабило больного. Кардинал временами теряет сознание, но, придя в себя, пытается еще работать. В эти дни рядом с ним неотлучно находится его племянница герцогиня д'Эгийон. 2 декабря умирающего навещает Людовик XIII. "Вот мы и прощаемся, - слабым голосом говорит Ришелье. Покидая Ваше Величество, я утешаю себя тем, что оставляю Ваше королевство на высшей ступени славы и небывалого влияния, в то время как все Ваши враги повержены и унижены. Единственно, о чем я осмеливаюсь просить Ваше Величество за мои труды и мою службу, это продолжать удостаивать Вашим покровительством и Вашим благоволением моих племянников и родных. Я дам им свое благословение лишь при условии, что они никогда не нарушат своей верности и послушания и будут преданы Вам до конца".

Затем Ришелье . своим единственным преемником называет кардинала Мазарини. "У Вашего Величества есть кардинал Мазарини, я верю в его способности на службе королю", - говорит министр. Пожалуй, это все, что он хотел сказать королю на прощание. Людовик XIII обещает выполнить все просьбы умирающего и покидает его .

Оставшись с докторами, Ришелье просит сказать, сколько ему еще осталось. Врачи отвечают уклончиво, и лишь один из них - месье Шико - осмеливается сказать: "Монсеньор, думаю, что в течение 24 часов Вы либо умрете, либо встанете на ноги". "Хорошо сказано", - тихо произнес Ришелье и сосредоточился на чем-то своем.[10]

На следующий день король наносит еще один, последний, визит Ришелье. В течение часа они беседуют с глазу на глаз. Людовик XIII вышел из комнаты умирающего чем-то очень взволнованный. Правда, кое-кто из свидетелей утверждал, что король был в веселом расположении духа. У постели кардинала собираются священники, один из которых причащает его. В ответ на традиционное в таких случаях обращение простить врагам своим Ришелье говорит: "У меня не было других врагов, кроме врагов государства". Присутствующие удивлены четкими, ясными ответами умирающего. Когда с формальностями было покончено, Ришелье сказал с полным спокойствием и уверенностью в своей правоте: "Очень скоро я предстану перед моим Судией. От всего сердца попрошу его судить меня по той мерке - имел ли я иные намерения, кроме блага церкви и государства".

Ранним утром 4 декабря Ришелье принимает последних посетителей - посланцев Анны Австрийской и Гастона Орлеанского, заверяющих кардинала в своих самых лучших чувствах. Появившаяся вслед за ними герцогиня д`Эгийон со слезами на глазах стала рассказывать, что накануне одной монахине-кармелитке было видение, что Его Высокопреосвященство будет спасен рукой Всевышнего. "Полноте, полноте, племянница, все это смешно, надобно верить только Евангелию".

Некоторое время они проводят вдвоем. Где-то около полудня Ришелье просит племянницу оставить его одного. "Помните, - говорит он ей на прощание, что я любил Вас больше всех на свете. Будет нехорошо, если я умру у Вас на глазах ." Место д'Эгийон занимает отец Леон, дающий умирающему последнее отпущение грехов. "Предаюсь, Господи, в руки твои", - шепчет Ришелье, вздрагивает и затихает. Отец Леон подносит к его рту зажженную свечу, но пламя остается неподвижным. Кардинал мертв".

Ришелье умер в Париже 5 декабря 1642 года, не дожив до триумфа в Рокруа и сломленный многочисленными болезнями. Ришелье был похоронен в церкви на территории Сорбонны, в память о поддержке, оказанной университету Его Высокопреосвященством кардиналом.

Заключение

Ришелье всячески содействовал развитию культуры, стремясь поставить ее на службу французскому абсолютизму. По инициативе кардинала прошла реконструкция Сорбонны. Ришелье написал первый королевский эдикт о создании Французской академии и передал Сорбонне по своему завещанию одну из лучших в Европе библиотек, создал официальный орган пропаганды "Газетт" Теофраста Ренодо. В центре Парижа вырос дворец Пале-Кардиналь (впоследствии он был подарен Людовику XIII и с тех пор называется Пале-Рояль). Ришелье покровительствовал художникам и литераторам, в частности, Корнелю, поощрял таланты, способствуя расцвету французского классицизма.

Ришелье, помимо всего прочего, был весьма плодовитым драматургом, его пьесы печатались в первой открытой по его инициативе королевской типографии.

По долгу службы дав обет верности "церкви - моей супруге", он оказался в сложных политических отношениях с королевой Анной Австрийской, в действительности дочерью испанского короля, главой враждебной национальным интересам страны "испанской", то есть в какой-то степени и "австрийской", партии при дворе. Чтобы досадить ей за предпочтение ему лорда Бэкингема, он - в духе принца Гамлета - по ходу придворного сюжета написал и поставил пьесу "Мирам", в которой Бэкингем оказывается побежденным не только на поле боя (под гугенотской Ла-Рошелью), и заставил королеву посмотреть этот спектакль. В книге приведены сведения и документы, которые легли в основу романа Дюма "Три мушкетера", - от борьбы с дуэлями (на одной из которых погиб брат кардинала) до использования отставной любовницы Бэкингема графини Карлейль (пресловутой Миледи) в успешной шпионской роли при английском дворе и весьма пикантных подробностей свиданий королевы и Бэкингема.[11]