Введение.

До избрания на царство «Михаила Романова» князей и царей на Руси сменилось немало. Все они вели кровопролитные войны, совершали преступления, убивали неудобных им подданных, придавая убийствам своим вид законного суда и законной казни, но русский народ всех их терпел и смиренно выносил жестокости самодержавия, так как видел в царе единственное спасение от анархии.

Терпел русский народ царей и тогда, когда те, соединившись с боярами, начали закрепощать крестьян.

До Иоанна Третьего были на Руси удельные княжества, но и в них порядка не было. Князья вечно воевали между собой и проливали народную кровь.

Иоанн III объединил Русь, а его сын, Иоанн Грозный, убивал, жег, собственноручно пытал людей, завел опричников и с ними насиловал девушек и детей, а народ молчал, потому что помнил, что при князьях было еще хуже. Сами же управляться люди не умели. Однако же недовольство все возрастало.

После Иоанна Грозного престол захватил татарин Борис Годунов, и наступило Смутное время. Появился Дмитрий Самозванец, женатый на польке Марине Мнишек. С ними пришли поляки. Дмитрия убили, на престол сел царь Василий Шуйский, но прошли интриги среди бояр, каждый хотел быть царем. Кроме того, появились еще два самозванца. Смуты росли, потому что Борис Годунов и Василий Шуйский закрепили крестьян, бояре жили за счет мужика.

С таким порядком рабочее население России не желало мириться. Население с имениями переходило из рук в руки с живым товаром, и мужик мог понять и сознать, что его обратили в рабочий скот, что его трудом богатеют помещики, а сам он нищает. Его били, мучили, его телом торговали.

Начались тревожные смуты, развитию которых способствовали политические смуты. Вернее, одно способствовало другому.

Смятение усилилось, когда Дмитрий Шуйский, брат царя Василия, в 1610 году был разбит наголову польским гетманом Жолкевским при деревне Клушине у Смоленска.

Поляки узнали о беспорядках в России, и король Сигизмунд решил ими воспользоваться для своей пользы. Он послал Жолкевского покорить Россию.

Жолкевский был талантливым полководцем, и победить Россию в смутное время ему было нетрудно.

Немало хлопотали враги Шуйского, завистливые бояре, о том, как его «ссадить». Каждому хотелось быть царем. Особенно возмущен был Прокопий Ляпунов.

Шуйского согнали с престола в ту минуту, когда самозванец и Жолкевский приближались к Москве. Не стало никакой власти на Руси. А беспорядки увеличивались.

Русский народ в то время думал, что без царя управляться, возможно, но необходимо единовластие для водворения порядка.

Поляки побежали, и народ решил признать царем Владислава.

Временно присягнули боярской думе. Против России – два врага, а между тем не было ни денег, ни сильного войска, ни вооружения. Поляки же были блестяще вооружены, как европейские рыцари, а самозванец имел за собой народные массы. Простые московские люди не скрывали симпатий к «вору», который ненавидел бояр.

Бояре не на шутку перепугались. Для них выгоднее было отдать Россию иноземному королевичу, чем человеку из народа. Королевич, хотя и польский, все-таки будет стоять за бояр, а не за народ.

27 августа 1610 года Москва присягнула сыну польского короля. Однако бояре поставили Владиславу свои условия:

- королевич обязан принять православие;

- он и его свита лишается права свободного выезда за границу;

- будущий русский царь обязан оставить крестьян в крепостном состоянии и не может повышать людей из низших сословий и приближать их к себе;

Между тем польский король Сигизмунд пошел на Смоленск вслед за Жолкевским. Он увидел, что Россия богатая и живописная страна, и решил, что не отдаст сыну эту землю.

Совершился замечательный факт, очень любопытный в истории русского государства, хотя и мало известный.

После победы над поляками, был созван «ратный собор», в котором приняли участие казаки и земские ополчения.

Было решено, что никакого царя России выбирать не надо.

Земский собор, к неописуемой злобе всех бояр, передал правление триумвирату, в состав которого вошли Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий – воеводы победившие поляков. «Воеводы должны строить землю и всяким, и ратным делом промышлять».

В руки триумвирата перешла гражданская и военная власть.

Через три века, во время французской революции, во Франции составился такой триумвират из Робеспьера, Сен-Жюста и Кутона. И в России и во Франции народ боролся с аристократией за свою свободу. Но во Франции обстоятельства сложились благоприятнее. А в России многострадальному народу предстояло пережить еще много испытаний и тяжелое рабство.

Высшая власть все-таки принадлежала «всей земле», которая могла сменить триумвиров, если нужно, и выбрать других. Решено было учредить приказы для управления финансами и земельными делами.

Земля и воля волновали крестьян, как и теперь. Крестьяне потребовали, чтобы все лишние земли у помещиков были отобраны и поделены между разоренными земледельцами. Грабежи, разбои, захваты чужого имущества и убийства были строго осуждены.

Нашли нового вождя, князя Пожарского, нашли денег и провиант.

В Псков прибыла Марина Мнишек с трехлетним сыном Иваном и признала третьего самозванца мужем.

В 1612 году земское ополчение двинулось на Москву.

Народ толпами присоединился к Марине, желая видеть на троне ее сына, внука Грозного царя и законного, по мнению половины России, наследника престола.

На несчастного, невинного ребенка обрушилась вся злоба нижегородцев. Была издана грамота, где малютку называли «Воренком» и предостерегали против него народ. Имя трехлетнего мальчика сделалось символом борьбы двух партий.

Три князя – Шуйский, Воротынский и Трубецкой – заявили, что имеют право на престол. Они все были в родстве с московским великокняжеским домом, из которого происходил первый русский царь Иоанн Грозный. Они все считали свой род от Рюрика.

Но Шуйские со всем своим родом были неизвестны России. Все три князя, кроме того, были соперниками. Смуты были неизбежны в случае избрания одного из них.

Надо было избрать нейтральное лицо, не принимавшее участия в борьбе «Смутного времени».

Но такого боярина не было.

Тогда Федор Шереметьев заявил, что больше всех имеет права на престол «Миша романов», сын насильно постриженного в монахи боярина Федора Никитича Романова, в то время находившегося в польском плену.

Весь земский собор ухватился за имя шестнадцатилетнего мальчика, как за якорь спасения. На нем сошлись все желания: и «верхних бояр», членов царской боярской думы, и «нижних», то есть небогатых дворян, и «гостей», то есть купцов, и «черных тяглых», то есть свободных крестьян. Насколько известно из летописей, «холопы», то есть крепостные крестьяне, в соборе участия не принимали. «Черным сословием» назывались свободные земледельцы, а «холопами» - потомки свободных русских крестьян, обращенных в рабство татарами.

Таким образом, русское крепостничество было прямым наследием татарского ига. Но дворяне к нему привыкли, и никто не думал возвратить холопу его гражданские права. Избрание царя совершилось без «холопского» участия.