Итак, во многих культурах свобода вообще не воспринима­ется как ценность. Люди бегут от этого дара, хотят, чтобы бремя свободы не отягощало их. Для конформистски настроенного фили­стера свобода тоже не является абсолютом. Он готов соблюдать заповеди общества, которое берет на себя обязанность быть его поводырем. Наконец, когда страна сбрасывает с себя тоталитар­ное ядро, оказывается, что появляется такое множество проблем, о которых раньше никто не подумал. Выходит, несвобода тоже мо­жет восприниматься как благо….

Вместе с тем условимся: универсальные общечеловеческие ценности существуют. Однако природа сложна, противоречива. Вот почему на протяжении человеческой истории они нередко оспа­ривались. Многим, возможно, кажется, что провозглашаемые нами общечеловеческие ценности мгновенно вросли в ткань обществен­ного сознания. Однако мы еще не успели утвердиться на новом цен­ностном пространстве, как со всех сторон посыпались предосте­режения и доводы против общечеловеческого. Постоянные атаки в философской литературе и публицистике ведутся, можно сказать, и “справа” и “слева”. Чаще всего подчеркивается, что общечелове­ческие ценности выжны только тогда, когда речь идет об устране­нии вселенской катастрофы. Во всех иных сферах человеческого бытия, как предполагается, лучше руководствоваться конкрет­ными интересами нации, класса, державы или политического союза.

Консервативно настроенные политики, философы, публици­сты толкуют о том, что общечеловеческие ценности не рожда­ются в готовом виде, в панораме конкретной истории, они сущест­вуют в форме классовых, каковым и надлежит отдать предпочте­ние. Пророчествуют о космополитическом забвении национального, идеологически конкретного. Пугают идейным разоружением. Раз­мышляют о том, что в диалектике общечеловеческого и классового мы неправомерно увлеклись (когда только успели !) первой стороной названного соотношения.

Но вот что парадоксально: не менее яростное отвержение общечеловеческих ценностей ощутимо со стороны радикальной мысли, выступающей с прямо противоположных позиций от имени гуманизма и демократии. Особый гнев в данном случае вызывает частица “обще”. Это она, подчеркивают радикалы, своей абстракт­ностью растворяет, обезличивает человеческое содержание оду­хотворяющих святынь. В пространстве всечеловеческого кон­кретный индивид размыт, его предпочтения неразличимы. Взамен персоналистской идеи, размышляют радикалы, опять предлагается нечто безличностное. Не проще ли на путях гуманистического об­новления общества ограничиться ценностными ориентациями че­ловека, а ненавистное “обще” отбросить ка воплощение чуждой и анонимной сущности ?

В мировоззренческих спорах, как это ни огорчительно, исто­рико-философская традиция отступает на второй план. Идея над­мирного, универсального, рожденная религиозной интуицией, фило­софским прозрением и выстраданная всей историей человечества, становится объектом критики с позиции “злобы дня”. Опыт тота­литаризма заставляет нас с подозрением относиться к любому идейному построению, внутри которого определяются некие пре­делы для личности. Философы и публицисты озабочены тем, чтобы освободить людей от всевластия доктринальной мысли, деспотии государства, от полного растворения личности в таких надличностных сущностях, как коллектив, нация, культура, челове­чество. Отсюда полемически заостренное стремление избавить че­ловека от всех оков, раскрыть неисчерпаемый потенциал персона­листской традиции, обеспечить безраздельный примат индивида, противостоящего любым отчужденным структурам и безымянным феноменам.

Общечеловеческие ценности предполагают, прежде всего, ос­мысление единства человеческого рода. Нет таких святынь, кото­рые почитались бы во все времена. Однако есть такие абсолюты, которые значимы для всего человеческого рода, без них единство человечества не было бы столь тотальным. Христианство совер­шило колоссальный переворот в осмыслении универсальных связей, провозгласив заповедь: “Возлюби ближнего своего, как самого себя”. Отныне каждый человек сопричастен другому, между людьми укреп­ляется вселенская близость, основанная на единой принадлежности к человеческому роду.

Общечеловеческие ценности предполагают сохранение сово­купного духовного опыта. К святыням человеческого рода отно­сится, например, сократовское триединство Истины, Добра и Кра­соты. Эти абсолюты отражают достояние всего человеческого рода. Когда мы говорим об общечеловеческих достижениях, то не­редко имеем в виду приобретения европейского мира. Скажем, не те­ряет своего значения рожденная в античности идея демократии. Доказали свою эффективность товарно-денежные отношения. Оп­равдал себя духовный плюрализм.

Но разве этим исчерпывается богатство человеческого рода? Пора осознать, что восточный мир внес в сокровищницу челове­чества свои неоспоримые и универсальные ценности. Допустим, идея ненасилия, осмысленная многими религиями, в том числе вос­точными. Или мысль о развитии телесных, духовных сил человека. Общекультурный опыт человечества еще предстоит изучить в полном объеме.

Литература:

1. П.С.Гуревич “Философия культуры”. 1993 г.

2. “Введение в философию” – учебник для ВУЗов. 1989 г.

3. “Морфология культуры. Структура и динамика” 1994 г.

4. К.Х. Момджян “Социум. Общество. История”. 1994 г

5. “Вопросы философии” № 1,3,4,5,7.9,10,11,12 за 1998 г