С началом сороковых годов Тициан обращает свои художественные искания к безмятежному натурализму и идеальным классическим пропорциям, примененным к конструктивистскому использованию цветового материала, уступая место поискам новых форм, уже выраженным в таких произведениях, как упоминавшиеся «Цезари» для Фредерико Гонзага и огромное повествовательное полотно «Введение Марии во храм», предназначенное для сценической постановки и выполненное в 1534-1539 годах для венецианской Скуола Гранде дель Карита.

Это колебания маньеризма, с его вкусом к искусственному, утонченной интеллектуальной игрой, имитацией античности, преклонением перед Рафаэлем и Микеланджело, пришедшие из центральной Италии, дабы затенить сияние Тициана и венецианского искусства в целом. Таким образом, новые искания в творчестве уроженца Кадоре нельзя назвать результатом кризиса. Это - вызов, результат развития личности, богатство выражения, направляемое могучей индивидуальностью художника, несмотря на то, что критика выделяет некоторое снижение вкуса, ослабление напряжения в произведениях, которые по большей части относятся к данному периоду его творчества. В этих произведениях мускулистые тела сплетаются и расходятся во вращении, персонажи принимают риторические, напыщенные позы, палитра смещается к темным цветам. Такова «Торжественная речь Альфонсо д,Авалоса», написанная в 1540-1541 годах, на которой торжественный жест правителя Милана очевидным образом заимствован из репертуара Классической скульптуры. Таковы же и три «Библейские сцены» с дерзкими ракурсами, созданные между 1542 и 1544 годами для потолка церкви Санто Спирито ин Изола в Венеции. И наконец, такова же, написанная в те же годы наполненная внутренним драматическим напряжением картина «Коронование терновым венцом» для церкви Санта Мария делле Грацие в Милане. Разработанные Тицианом и перенятые им новые приемы живописи приводят художника к практике преувеличенно маньеристического рисунка, что помогает ему подчеркнуть драматичность изображения. Классическая выдержанность и уравновешенность вдребезги разбивается о тонкую игру диагональных планов. Фигуры с мощной пластикой, порождающие явные ассоциации с античными статуями и жестокими персонажами Микеланджело, размещены в искусственных позах, искажены мукой. Картина практически лишена глубины фона из-за темноты, в которой едва угадываются очертания стены за спинами изображенных. Весь свет сосредоточен на телах Христа и его мучителей, придавая им мраморный отблеск; свет искрится на доспехах воина, изображенного на первом плане. Тоновое единство ранних тициановских произведений сменяется здесь подчеркнутой контрастностью, а видимое извне волнение – внутренним напряжением, вызванным жестокостью происходящего.

Можно заметить, что от картины к картине мазки его кисти перестают создавать сплошной цветной фон, все чаще нагромождая сгустки материи, оставляя «бахрому» на краях и едва намеченные фрагменты.

Подобный эффект особенно заметен в многочисленных портретах этого периода, на которых привычная откровенность граничит порой с ценизмом, обнажая не только тело, но и психологические черты персонажа. Портрет Пьетро Аретино, находящийся в Питти, на котором один и тот же персонаж с одной стороны, выглядит человеком из плоти и крови, а с другой, - скорее изображен в виде «…наброска, чем в виде чего-то завершенного». «Даная», работу над которой художник начал уже в Венеции и которая предназначалась в подарок кардиналу Алессандро Фарнезе, несет на себе отпечаток его чувственного натурализма и сочной колористики: она столь соблазнительна, что кажется ханжой по сравнению с «Венерой Урбино» - замечает монсеньор Джованни Делла Каза. Микеланджело, посетивший Тициана, восхищается его «цветами и манерой», однако сетует, что в Венеции в последнее время не думают о рисунке. В Риме, где художник даже получает почетное гражданство, он оставляет несколько портретов членов папской семьи, среди которой изумительный «Портрет Павла III с племянниками», подлинный шедевр психологической интроспекции. Знаменитый портрет был начат в Риме, где Тициан провел несколько месяцев с октября 1545 по март 1546 года. Отталкиваясь от картины Рафаэля «Портрет папы Льва X с кардиналами Людовико деи Росси и Джулиано деи Медичи», Тициан воплощает групповой портрет, изображая беспокойного и деспотичного прелата из семьи Фарнезе в обществе его племянников. Это настоящий шедевр психологического портрета, представляющий интриги внутрисемейных отношений в могущественном клане власть имущих. Костлявый и сгорбленный Павел III бросает пронзительный взгляд на раболепного и коварного Оттавио, стоящего возле него согнувшись, в то время как кардинал Александр стоит у папы за спиной. Общему эффекту способствует слегка небрежный стиль картины, оставленные едва замеченными, намеренно незаконченные детали: например руки папы не прорисованы до конца; улавливается только жест.

В 1548 и 1550-1551 годах Тициан гостит при императорском дворе в Аугсбурге. Как раз в это время проводятся заседания Собора за объединение, где Карл V пытается прийти к согласию с протестантскими князьями, побежденными им в битве при Мюльберге. Взаимная симпатия художника и его сюзерена крепнет. Кроме того, появляется возможность для новых важнейших заказов: необыкновенные портреты Карла V верхом и Карла V в кресле, когда гордость и официальность первого образа, положившего началу счастливому жанру официальной портретистики, сталкивается в вечном противоречии с меланхоличным, камерным образом второго. Была создана «Венера и органист», где художник вновь затрагивает темы музыки и любви. «Поклонение святой Троице», или «Глория», прославляющая Габсбургов, объединила в себе, на фоне светоноснейших эмпиреев, двор земной и двор небесный. В это же время начались тесные контакты художника с сыном Карла V, Филиппом II, ставшим в 1556 году королем Испании.

Замкнутый человек, постоянно разрывающийся между религиозным фанатизмом и уязвленной сексуальностью, Филипп становится главным заказчиком Тициана. И хотя он не только никогда не мог расплатиться с долгами, но и непрерывно делал новые, он тем не менее наградил художника полной свободой как по части замысла, так и по манере исполнения.

Вернувшись в Венецию, Тициан, хотя и не отвергая просьбы со стороны правительства или религиозных и аристократических кругов, определенно скрывается от местного общества, оставляя поле боя вновь появляющимся художникам нового поколения: Якопо Тинторетто, Паоло Веронезе, Якопо Бассано, и полностью посвящает себя выполнению императорских заказов. Из-под его кисти выходят не только многочисленные портреты Габсбургов и членов их окружения, но и мифологические сюжеты с отчетливо выраженным эротическим смыслом, а также религиозные картины, предназначенные для двуличного Филиппа II. В 1553-1554 годах созданы удостоившееся многочисленных копий «Венера и Адонис»; хранящаяся в Прадо «Даная», еще один вариант картины, созданный для семейства Фарнезе. В 1559 появляется драматическое «Положение во гроб» и «Поклонение волхвов» (Эскориал). В этих картинах, утративших искренность и легкость первых произведений, классический миф передается в пессимистичных тонах.