Немецкие князья, чтобы укрепить свой политический престиж, стре­мились во всем подражать европей­ским монархам, в особенности фран­цузскому. Каждый немецкий князь, владелец карликового государства, хотел иметь «свой Версаль». Двор­цы строились по французским образ­цам , парки получали регулярную пла­нировку (Городской дворец в Потс­даме, 1660-1682; Фейтсхёхейм около Вюрцбурга, 1680—1682; Херренхау-зен близ Ганновера, 1666-1699; дво­рец и парк Гроссер-гартен в Дрез­дене, 1676—1683).

Ансамбль Гроссер-гартен (арх. И. Г. Штарке) стал ис­ходным пунктом для развития ба­рочного зодчества в столице Саксон­ского княжества. Дворец, поставленный на главной оси парка, как бы держит весь ансамбль. В центре главного фасада, импозантного, бо­гатого по пластической проработке, расположены две двухмаршевые лестницы, ведущие в парадный зал, занимающий центральное место в интерьере. Ансамбль как бы завер­шают «обрамляющие» парк шест­надцать павильонов. Гроссер-гартен явился прообразом дрезденского Цвингера — самого замечательного памятника барочной архитектуры Саксонии.

1.3. Проекты Андреаса Шлютера

Наряду с Саксонией в последней тре­ти XVII века политически возвыси­лась и укрепилась Пруссия. В Бер­лине, столице княжества, работал в конце столетия первый крупный на­циональный мастер, архитектор и скульптор Андреас Шлютер (1664-1714). Его творчество противостояло рассудочно-холодному, академизирующему направлению, которое гос­подствовало в зодчестве прусского государства. Шлютер прошел архи­тектурную школу в Италии и во Франции, но все традиции переплав­лены им в самобытный стиль. Ориги­нальна его главная работа — несо­хранившийся Королевский дворец в Берлине (1698 -1706), величие и мощь которого подчеркнуты строгой ритмикой ордерных форм. Огром­ный портал, занимавший всю высоту здания, оживлял однообразие гори­зонтальных линий фасада — он явля­лся узловой точкой всей архитек­турной композиции. Парадная лест­ница — один из первых примеров ре­шения проблемы, специфичной для барочной архитектуры Германии. Шлютер мастерски объединил дво­рец с конной статуей Великого курфюрста, поставленной напротив главного портала. Памятник и пор­тал — основные и равноправные эле­менты, определившие архитектур­ный облик центральной площади Берлина. В искусстве Шлютера ар­хитектура и скульптура обогащали и дополняли друг друга.

1.4. Развитие немецкой скульптуры в XVII веке

Немецкая скульптура XVII века раз­вивалась в тесной связи с архитекту­рой, играла главную роль в укра­шении интерьеров. Воздействие итальянского и фламандского барок­ко было определяющим для немецкой пластики этой эпохи, но в твор­честве нескольких значительных мастеров барочный стиль получил национальную окраску.

Самобытный характер подчас при­сущ уже скульптуре начала ХVII века в период становления нового стиля, когда постепенно изживались маньеристические черты (многие немецкие скульпторы этого времени прямо или косвенно испытали силь­ное воздействие искусства Джовавни да Болонья).

Большого драматического напряже­ния исполнены работы Ганса Раяхеля (1570-1642) - «Распятие» (1605, алтарь ц. св. Ульриха и Афры в Аугсбурге) и динамичная компо­зиция «Архангел Михаил с сатаной» (1603—1606). Огромная по размерам, эффектная декоративная группа размещена на портале цейхгауза в Аугсбурге - она мастерски связана с архитектурой и обогащает не­сколько плоскостный фасад здания сильным пластическим акцентом.

В апостолах из алтаря собора в Ольденбурге (1614—1618), исполненных Л. Мюнстерманом (ок. 1570/80 - ок. 1638), заметны отзвуки манье­ризма (змеевидный изгиб фигур, на­рочитая усложненность поз), но прежде всего надо отметить жизнен­ную выразительность типов, стрем­ление выявить индивидуальное свое­образие в физическом облике и ду­шевном состоянии персонажей.

Благодаря подчеркнутой индивидуа­лизации образов в эмоциональной стихии немецкой барочной скульп­туры даже в спиритуалистической экзальтации и нервной взвинченно­сти произведений культовой пласти­ки всегда ощущается оттенок лично­го переживания. Примером могут служить работы Себастьяна Вальте­ра (1576-1645), ведущего дрезден­ского скульптора первой половины XVII века (рельефы «Тайная вече­ря», Дрезден, Городской музей; «Положение во гроб» из надгробия Л. Кранаха младшего, Виттенберг, собор).

Повышенная духовная экспрессия и характерность образов как бы свя­зывали скульптуру немецкого ба­рокко с поздней готикой и искусст­вом XVI века, органично впитавшим в себя ее традиции. Эту перекличку с художественной культурой прош­лого можно уловить не только в эмо­циональном строе, но и в пластичес­ком языке — в апостолах Л. Мюнстермана, в поздних работах С. Валь­тера (группа «Грех, смерть и дья­вол», Дрезден, Городской музей); в барочной по своему иллюзионисти­ческому эффекту композиции «По­клонение пастухов» (дерево, 1613— 1616, алтарь собора в Юберлингене) Йорга Цюрна (ок. 1583-ок. 1635) живет средневековая по духу простодушная искренность и наивность экс­прессии . Характерно также, что в это время были широко распространены традиционные техники немецкой скульптуры - деревянная пластика и резьба по слоновой кости.

Сознательное обращение к нацио­нальной художественной традиции было для мастеров Германии одним из средств отстоять свою националь­ную самобытность. Это свойственно и скульпторам зрелого XVII века: так, Георг Швейггер вдохновлялся графикой Дюрера и скульптурой Ф. Штосса.

Крупным мастерам удавалось и твор­чески переосмыслить иностранные влияния. В группе «Распятие» (по­золоченное дерево, 1648-1653, со­бор в Бамберге) Юстус Глесскер (ок. 1620 - ок. 1681) своеобразно преломил уроки высокого римского барокко - он избегал в своем искусстве внешней патетики. Осо­бенно замечателен искренностью и благородством выражения скорби образ Марии. В пластическом ре­шении - в движении фигур, в трактовке одеяний, в ритме ли­ний - та же ясность и одухотво­ренность. Произведения Глесскера представляют классическую линию в немецкой барочной скульптуре. Искусство Георга Петеля (1601/02-1634) формировалось в Италии и Фландрии, что помогло раскрыться разны сторонам его дарования. В жизнерадостных, чувственных об­разах, навеянных античной мифо­логией («Венера и Купидон», ок. 1624, Оксфорд, музей Ашмола; «Геркулес, борющийся с гидрой», Аугсбург, Музей) ясно сказывается благотворное воздействие искусства Рубенса. Близкий рубенсовской жи­вописи идеал воплощен и в образе Магдалины в лучшем творении Пе­теля - композиции «Магдалина - у подножия распятия» (бронза, 1625-1630, Регенсбург, Нижний собор). Образ Магдалины захватывает тра­гическим величием переживания и своей земной полнокровностью, жизненной силой.

Эта земная, жизнеутверждающая стихия не была чужда барочной скульптуре Германии этой эпохи, хотя она и тяготела прежде всего к драматической эмоциональной сфере.

На рубеже XVII - XVIII веков в скульптурной деятельности А. Шлютера, широкой по тематическому и эмоциональному диапазону (монументальная скульптура, пор­трет, надгробия, рельефы), утверж­дается национально-самобытная ли­ния развития немецкой барочной пластики. Творчество Шлютера зна­менует начало подъема художест­венной культуры Германии, возрож­дение ее национальной школы.