Последние два года — это растянутый во времени, скрытый государственный переворот (как в Индонезии). Теперь, когда он стал явным, стоит подвести некоторые предварительные итоги.

Государственный переворот — это радикальная смена политического курса, которая может произойти не путем свержения существующей власти, а в ее же рамках как результат ее внутренней трансформации. При этом власть становится более гомогенной, а не желающие мутировать сравнительно толерантные ее представители выбрасываются "во тьму внешнюю". О таком перевороте я и говорю.

Судя по всему, наша "управляемая демократия" вступила в завершающую фазу своего развития, чисто авторитарную — агрессивную и репрессивную. Юрист Путин использует Генпрокуратуру как политический таран. Чекист Путин использует этот таран как машину репрессий (пока еще вуалируемых экономическим флёром).

"Властная вертикаль", которая ударила по голове Ходорковского, завтра будет бить по другим головам. Только очень наивные люди могут поверить в то, что Генпрокуратура способна заводить такого рода дела по собственной инициативе. Вменяемые граждане в это не верят. Нет сомнения, что политическая магнитная буря, затеянная силовиками. породит намного больше жертв, чем буря атмосферная.

Год назад Михаил Ходорковский публично заявил: "Россия — это уже не Советский Союз. Это современное правовое государство". Он ошибся ровно наполовину: да, Россия — не Советский Союз и никогда больше им не будет, но это не современное и не правовое государство. У нас не власть права, а право власти, не диктатура закона, а закон диктатуры. Попытке превратить Россию в правовое государство противостоят и наш менталитет, и наши политические традиции, и основанный на них режим "управляемой демократии". В России в последние годы сформировался квазидемократический режим с сильными централизаторскими тенденциями, с исполнительной властью, полностью подмявшей под себя власть законодательную и судебную, с неистребимой тягой к этатистской модели развития, к мобилизационной и милитаризованной экономике, с культом личности первого лица и ностальгией по империи. Такой режим легко эволюционирует в сторону диктатуры. Черты бонапартизма, заметные еще у Ельцина, у Путина становятся вполне очевидными. При нем произошло расширение полномочий президента — не путем изменения Конституции, а de facto. Победа придворной партии на выборах, усиливает эту тенденцию. К тому же при нынешнем составе Думы легко изменить и Конституцию, если Первое Лицо надумает упрочить президентское самодержавие.

Что же касается российского бюрократического капитала, то его представители входят в состав правлений многих акционерных обществ, являются директорами крупных кампаний, фондов, возглавляют гигантские корпорации, прежде всего связанные с производством оружия и торговлей им. Среди них — непропорционально большое количество генералов, бывших и нынешних руководителей спецслужб (хотя чекисты, как известно, не бывают бывшими).

Именно эти люди занимают ответственные посты в кремлевской администрации, парламенте и ведущих ведомствах. Именно они, являясь по существу олигархами, инициировали так называемую антиолигархическую кампанию. Это богатые люди, но они хотят стать еще богаче, отняв собственность у тех, кто ведет успешный бизнес, создает миллионы рабочих мест, а к тому же заинтересован в формировании полноценной демократии и гражданского общества. Между тем бюрократический капитал заинтересован в прямо противоположном — в формировании полицейского государства нацистского типа. А потому неслучайно, что в ряде стран этот капитал был опорой фашистских режимов.

Михаил Ходорковский — символическая фигура. Он открыто высказался за создание гражданского (т.е. нормального) общества в России и предпринял реальные шаги, способствующие его утверждению. Он сделал свой бизнес прозрачным. Он посмел заявить, что интересуется политикой. Он вел себя совершенно независимо, а независимый человек оскорбляет чувства чиновника, особенно чиновника, ставшего автократом. За всё это он и поплатился.

Открытый, цивилизованный бизнес нашу власть не устраивает. Западу не нравится такой оборот событий, как не нравится и гостелеманипулирование избирателями. А нам не нравится реакция Запада. Очевидно, пришло время накалять до блеска антизападную риторику и переходить к ритуальным патриотическим песнопениям. Национальная идея, где ты? Ау!

Никакие зарубежные конкуренты, диверсанты или биржевые спекулянты не могли бы нанести нашей экономике и престижу России удар столь чудовищной силы, какой нанесла им недавно наша родная власть. Заявлять о том, что наше главное достижение — это политическая и экономическая стабильность, а потом взрывать эту стабильность и самолично создавать полномасштабный политический кризис, разворачивать страну на порочный, если не гибельный путь — это что, "эффективно" (любимое словечко президента)? Цель все еще оправдывает средства? Мы опять живем в театре абсурда. Все-таки поразительное свойство у наших властителей — на крутых поворотах истории безошибочно делать самый худший для страны выбор. Резать курицу, несущую золотые яйца, отталкивать от себя друзей, создавать себе врагов, а потом беззаветно бороться с ними — вот это по— нашему. Что это — классовое чутье или генетический сбой? И почему наша самобытность такая антинародная? Не потому ли, что народ соскучился по кнуту и требует новой порки? Нет ответа. А пока мы катимся по наклонной плоскости. Где российская демократия? Она утонула. Где гражданское общество? Оно утонуло. Где правовое государство? Оно утонуло. Чума развивается нормально.