В 1903 году Пуаре открывает собственное дело. Первой его большой работой и первым успехом была коллекция туалетов для ведущей парижской актрисы Режан. "Я перешел рубикон на плечах Режан",- написал в своей автобиографии Пуаре. Пуаре вступил на путь самостоятельного творчества в годы безраздельного царствования корсета, деформирующего женскую фигуру. Каждый год в одном только Париже изготовлялось 55 миллионов корсетов. Корсет носили весь день и повсюду, не смотря на все энергичные протесты врачей, на ширившиеся в Америке и в Европе движение за женскую эмансипацию. Дух эксперементаторства был присущ Пуаре с детства. Живя недалеко от Лувра он был его постоянным посетителем. В музее он обратил внимание на то , что античный костюм "держится" на плечах- поток легких, воздушных и пластичных тканей, струясь, как бы стекая с плеч, на мгновение задерживается на местах легкого крепления, чтобы вновь растечься по упругому телу многочисленными струйками мелких складок. Его приводил в восхищение костюм, служивший лишь для того, чтобы подчеркнуть пластику тела, гибкость и быстроту движений. Целомудрие и эротизм составляли в нем столь естественное и нерасторжимое целое, как и слияние чувств античного человека, где здоровье, благополучие и красота звучат едва ли не синонимами.

Известно, что талантам нужны поклонники. Для искусства моды, двигателем которой являлась новизна, поклонники, они же последователи, нужны как воздух.

Только Режан, с ее естественной грацией и своенравием примадонны, могла позволить себе экстравагантную новизну, впервые показавшись в обществе в манто кроя кимоно, ставшим известным под девизом «Конфуций.»

Заведя семью в 1905 году, Пуаре начинает моделировать на жену Денезу, которая носит творения его необузданного воображения с такой простатой и изяществом, что вскоре туалеты мадам Пуаре привлекают к себе внимание светской хроники. Появление туалетов от Пуаре, не требующих, а вернее, отменяющих ношение корсета, вызвало в обществе разнообразную реакцию – от мелких колкостей до откровенной враждебности. Новации Пуаре произвели революцию и в женском белье. Дерзкие модницы, рискнувшие появиться в публичных местах без корсета, в «эллинических» свободных платьях, были встречены с саркастическими насмешками. Но Пуаре не сдавался. Уже в январе 1907 года «Вог» отмечает появление нового стиля, полного блестящего аристократизма и естественной грации. Глаз Пуаре явно по – новому видел моду наступающего столетия. Он чувствовал, осязал ее как образ, на который «работает» все – до мельчайшей детали. Пуаре с самого начала вполне осознанно стремился влиять на формирование вкуса, тогда как все другие художники по вековой традиции ограничивались созданием единичных оригинальных моделей, а в основном подлаживались под вкусы клиенток. Мысли образными категориями, Поль Пуаре всей своей деятельностью закладывал основы современной французской "от кутюр" , где каждый отдельный кутюрье, ощущая себя творцом собственного фирменного стиля, стремиться как можно четче, своеобразнее, оригинальнее отличаться от собрата по ремеслу.

К началу XX века фотография давно вытеснила все прежние виды популяризации парижских новинок. В 1912 году выходит первый номер модного журнала, звездой среди иллюстраторов которого стал Жорж Лепап. В нем , независимо от авторства моделей, безраздельно царствовал образ женщины Поля Пуаре. На страницах «Газетт дю бон тон» впервые в истории европейского костюма портновское ремесло было возведено в ранг полноценного искусства.

Со второй половины 1909 года звезда Пуаре блистала столь ярко, что ее заметили даже близорукие и недальновидные. Поль Пуаре с его новым взглядом на женский костюм, безусловно, появился в нужное время и в нужном месте.

Созерцая игру лучших актрис театра того времени – Режан, Сары Бернар, - Пуаре впервые осознал, что женщины могут носить все, ибо «обладают секретом делать прекрасным самое невероятное и даже дерзкое».

"Русские сезоны и Леон Бакст."

Театральный сезон 1908 года открылся в Париже гастролями оперной группой русских императорских театров под руководством Сергея Дягелева. Это был, по выражению А. Бенуа, экзамен на аттестат зрелости русского театрального искусства перед лицом всего мира. За оперным сезоном последовали балетные, вошедшие в историю мировой культуры под именем «Русских сезонов в Париже». Успех русских балетных сезонов 1909 – 1910 годов был просто потрясающим. Стремительно ворвавшиеся в художественную жизнь Парижа, они в считанные месяцы буквально смели светский снобизм французской театральной публики, а вместе с ним многие из предрассудков европейской культурной традиции. Эти спектакли, созданные отборными, самыми животворными силами русского культурного общества, превратились в подлинные празднества, которые зажгли всех без исключения. Пряная экзотика непривычных костюмов, перестав шокировать, погружала в мир волшебных грез. Каждый костюм в спектаклях предстал со своей вакханалией цвета, в формах, созвучных пластике движений. Особый успех выпал на долю костюмов, созданных Леоном Бакстом. За 1909 – 1914 года Бакст оформил двенадцать спектаклей дягилевской антрепризы. Его успех, как оформителя спектаклей «Русских сезонов» в Париже побудил владельцев домов мод обратиться к нему с заказами на эскизы костюмов. Так началась совместная работа с тогдашним диктатором мод Полем Пуаре. Для России такого рода сфера приложения художественного дарования была еще довольно непривычна, и обращение Бакста к моделированию вызвало некоторое удивление публики по поводу его странного и «малоприятного» интереса к обыденным вещам – одежде. Сам Бакст весьма серьезно подходил к созданию моделей. Костюм для Бакста означал несравненно большее, чем просто необходимый полезный предмет. По словам Бакста костюм – это «утонченная и одухотворенная форма целого периода цивилизации» и «разве артист – художник не призван к тому, чтобы выразить в костюме идеи своей эпохи?» . Кроме того, моделирование одежды открывало для Бакста широкие возможности для декоративных экспериментов, создания изысканных стилей. Эскизы моделей созданные Бакстом, полностью принадлежат «высокому модерну».

Русская мода и Надежда Ламанова.

Именно в эти годы и родилась мода нового столетия, так непохожая по своей сути и формам существования в обществе на моды отживших веков. На русской сцене моды в это время блистала звезда Надежды Ламановой. Ей в мире русской моды принадлежит особое место. В то время она была единственным профессиональным художником костюма в России. Надежда Петровна была очень дружна с Полем Пуаре, который сразу оценив ее необычное дарование, ни раз предлагал ей переехать в Париж, чтобы работать вместе. Однако всерьез эти предложения Ламанова никогда не принимала. Дарование Ламановой было родственным таланту скульптора – она умела заранее предугадать, как будет выглядеть тот или иной материал на конкретном человеке, какая форма соответствует его фигуре, облику, его манере держаться. Сама Надежда Ламанова никогда не шила, а делала так называемую «наколку» в материале на фигуре заказчика, намечая булавками основы кроя и декора. Это была «скульптура в ткани». Тонкое чутье художника, острый глаз помогали ей угадать выигрышную форму и цвет костюма.