Но деревенская жизнь начинала томить Бисмарка. Истинный переворот произошел под влиянием исторических событий. Первые три с небольшим десятка лет его жизни были, по существу, лишь прологом к тому моменту, когда «на смену сельскому хозяину должен был прийти политик, на смену частному лицу – личность историческая»[4]. Этот момент наступил в конце 40-х годов.

Бисмарка сделала политиком революция 1848г. Если до этого рубежа его можно было считать человеком с неопределившейся жизненной позицией, действующим скорее под влиянием наследственных традиций и настроений, чем продуманными убеждениями, то в революционные месяцы родился новый Бисмарк. Этот Бисмарк не просто придерживался определенных взглядов – «он доводил их до логического конца и высказывал их с таким бесстрашием и откровенностью, которые шокировали его единомышленников, но зато предвещали появление деятеля крупного масштаба, свободного от парализующих волю колебаний и нерешительности»[5].

Уже в период революции 1848 г. у Бисмарка в полной мере обнаружились те черты, которые в последующем оказались столь характерными для его деятельности: уверенность в своих силах, ненависть к демократическим движениям, презрение к «парламентской болтовне», умение довольно точно оценить силы противника. Уже в ту пору главным аргументом для него была сила: в ней он видел «альфу и омегу всякого политического и дипломатического успеха»[6]. Несколько позднее он заявлял: «Германский вопрос не может быть разрешен в парламентах, а только дипломатией и на поле битвы»[7].

Если его взгляды на роль силы, как решающего аргумента в политической и дипломатической борьбе, сложились еще в период революции 1848 г., то понимание роли силы в воссоединении Германии под гегемонией Пруссии пришло позднее. Германия была раздроблена на ряд мелких государств и княжеств. Среди десятков раздробленных государств, главную роль играла Австрия, между тем как Пруссия должна была довольствоваться более скромным положением. В 1948 г. Бисмарк еще не помышлял о том, чтобы одна Пруссия взяла на себя миссию воссоединения Германии и вытеснила Австрию. Однако окончательное и ясное понимание путей воссоединения Германии под гегемонией Пруссии за счет вытеснения преобладающего влияния Австрии пришло после того, как ему, наконец-то, удалось вступить на дипломатическое поприще.

Политическая карьера Бисмарка началась в мае 1851 г., когда Бисмарк получил назначение на пост сначала советника, а затем посланника Пруссии при Союзном сейме во Франкфурте-на-Майне. Он оказался подходящим кандидатом на этот пост.

«Будучи на голову выше окружающих его политических деятелей юнкерской Пруссии того времени»[8], Бисмарк понял историческую неизбежность объединения Германии. Чтобы сохранить и расширить господство прусской монархии и землевладельческого дворянства, нужно было, удовлетворив интересы немецкой буржуазии в вопросе об объединении Германии, заставить ее отказаться от претензий на самостоятельную политическую роль и руководство. Опираясь на армию и всю систему прусского милитаризма, Бисмарк приступил к делу. Он понял, что в ходе борьбы за гегемонию над германскими государствами военное столкновение между Пруссией и Австрией неизбежно. Поняв это, Бисмарк стал настойчиво и последовательно подготавливать столкновение, которое должно было стать одним из существенных этапов на пути к воссоединению Германии на юнкерско-династической основе, под главенством Пруссии. По выражению Ерусалимского А.С. «Бисмарк готовился к роли не только могильщика, но и душеприказчика половинчатой революции 1848 г.»[9].

Поставив перед собой эту задачу, Бисмарк вместе с тем понял, какое значение для ее разрешения имеет международная политическая обстановка. К созданию наиболее благоприятных международных условий и была направлена его деятельность как политика и дипломата.

1.2. Роль Бисмарка в создании Северо-Германского союза.

Назначение Бисмарка на пост министра-президента и министра иностранных дел официально состоялось в начале октября 1862г. С этого момента он в течение 28 лет бессменно руководил политикой Пруссии, а затем Германской империи.

В одной из первых официальных речей он произнес знаменитые, бессчетное число раз цитировавшиеся с тех пор слова: «…не речами и постановлениями большинства решаются великие вопросы времени…, а железом и кровью».

Между тем злополучные слова, как вскоре обнаружилось, действительно стали программой: политика Бисмарка в последующие годы вполне отвечала провозглашенному тезису. «Политика железа и крови», «железный канцлер» – все эти утвердившиеся в политической и исторической литературе и навсегда соединившиеся с образом Бисмарка понятия ведут свое начало от собственных слов только что назначенного министра.

Дания стала первой жертвой «бисмарковской» политики. Начиная войну Пруссии с Данией (1864г.), Бисмарк хотел предотвратить намечавшееся превращение герцогств Гольштейна и Шлезвига в самостоятельные государства в составе Германского союза. В этой войне он хотел испытать силу прусской армии после реорганизации и увеличения. Он хотел, наконец, осуществить первый этап на пути к воссоединению Германии под главенством Пруссии.

Момент для удара по Дании был выбран очень удачно. Австрия, не желая предоставить Пруссии одной воспользоваться лаврами военных побед, вынуждена была к ней присоединиться. Заручившись нейтралитетом Франции, Пруссия обрушилась на Данию, которая была быстро разгромлена. Великие европейские державы, в лице Англии, Франции и России, оказались бессильны предотвратить крах продержавшейся четыре века и признанной международным соглашением связи Шлезвига и Гольштейна с Данией. Личный престиж Бисмарка поднялся как в глазах иностранцев, так и в собственной стране. Особенно им был доволен король. В письме к Бисмарку он писал: « За четыре года, которые истекли с тех пор, как я поставил Вас во главе правительства, Пруссия заняла положение, достойное ее истории и обещающее ей в дальнейшем счастливую и славную будущность»[10].

Судьба отторгнутых от Дании герцогств еще не была окончательно решена. Ее решение зависело теперь уже, главным образом, от развития отношений между Пруссией и Австрией. От него же, как показало ближайшее будущее, зависел ход дел в Германии в целом и в Пруссии в частности.

Прусский милитаризм продемонстрировал в войне с Данией свою нарастающую мощь, после чего бисмарковская дипломатия направила свои усилия на то, чтобы результаты победы превратить в повод для нового военного конфликта – на сей раз со своим временным союзником и постоянным соперником в германских делах – Австрией. Поводом послужило совместное управление отторгнутых от Дании двух немецких провинций – Шлезвиг и Гольштейн. Такое совместное управление стало источником постоянных трений между Пруссией и Австрией и таило в себе возможность военных столкновений, что и входило в расчеты Бисмарка.

Позиция нейтралитета, занятая царской Россией в связи с войной Пруссии и Австрии против Дании, укрепила Бисмарка в понимании того, как важно для Пруссии поддерживать добрые отношения с восточной соседкой. Хорошие отношения с Россией были необходимы и для осуществления следующего этапа воссоединения Германии, а именно для проведения войны против Австрии, фактически из-за вопроса о том, кому быть гегемоном в Германии.