Кант пишет: «Наше знание возникает из двух основных источников в душе: первый из них есть способность получать преставления (восприимчивость к впечатлениям), а второй — способность познавать через эти представления предмет (спонтанность понятия). Посредством первой способности предмет нам дается, а посредством второй он мыслится в отношении к представлению (как одно лишь определение души)»[13]. Чувственность в «изоляции» — в рамках Трансцендентальной эстетики — есть наличествование сознательных представлений при «связи» формы интуиции с её материей, но таковая имеется через время и во времени. Связь самого времени есть как первоначальная связи «с» временем. Рикёр: «Замечательно, что Кант, задолго до Гуссерля, связал структуры вещественности со структурами темпоральности. Различные способы, которыми «связывается» опыт, являются также способами интеллектуального структурирования времени»[14]. В Трансцендентальной эстетике одним ведущим ее положением, «…что все явления вообще, т. е. все предметы чувств, существуют во времени и необходимо находятся в отношениях времени»[15] Кант указывает на эту связь, прояснение которой не есть дело эстетики: в охвате её имеются переживания вне их порядковой различенности.

Рассудок есть связь и связь из себя самого. Рассудок «направлен» на чувственность, но в этой «направленности» совершает себя природа рассудка[16]: «…познание всякого по крайней мере человеческого рассудка есть познание через понятия, не интуитивное, а дискурсивное. Все созерцания, будучи чувственными, зависят от внешнего воздействия, а понятия, стало быть, от функции. Под я функцией я разумею единство деятельности, подводящее различные представления под одно общее представление»[17].

Всякий сознательный акт как акт мышления в собственном истоке есть опосредование, но опосредование свершает себя через связь с непосредственным, связуя непосредственное в связи со своим собственным: «предмет вообще» как полагание чисто мыслимого, категориальное полагание, есть до всякой улавливаемости предметов в округе феноменального горизонта; предметность как таковая есть не наличное сознания, она — вне времени, но все-таки есть как наичистейшая возможность предметов вообще. Опосредование в себе самом и через себя самого — спонтанность рассудка — есть «открывания» Кантом субъекта сознания, который улавливается в собственных конструктах — чистых понятиях, ноциях. «Чистый синтез, представленный в общей форме, дает чистое рассудочное понятие. Под чистым синтезом я разумею синтез, имеющий своим основанием априорное синтетическое единство…Понятия, сообщающее единство этому чистому синтезу и состоящее исключительно в представлении об этом необходимом синтетическом единстве, составляют третье условие для познания, являющегося предметом и основываются на рассудке»[18]. Чистый синтез как собственно природная активность рассудка, через которую рассудок раскрывает себя, имеет свой «единящий» исток, в котором и заключается возможность всякого синтеза, возможность человеческого сознания: «связь есть представление о синтетическом единстве многообразного, следовательно, представления об это единстве не может возникнуть из связи, скорее наоборот, оно делает возможным понятие связи прежде всего вследствие того, что присоединяется к представлению о многообразном. Это единство, a priori предшествующее всем понятиям связи, не есть упомянутое выше категория единства, так как все категории основываются на логических функциях в суждениях, а в них уже мыслится связь, стало быть, единство данных понятий. Следовательно, категория уже предполагает связь. Поэтому мы должны искать это единство ещё выше, а именно в том, в чем содержится само основание единства различных понятий в суждениях, стало быть, основанием возможности рассудка даже в его логическом применении»[19].

Субъективность субъекта как первоначально-синтетическое единство апперцепции есть чисто интеллектуальный акт полагания рассудка, но такой акт, которым сополагается сама возможность рассудка и рассудок во временном порядке всякого созерцания. Вневременное тождество субъекта: трансцендентальное Я тождественно «я мыслю», имеющее собой абсолютный праисток человеческого сознания, возможность человеческого сознания как всегдашнюю действительность идентификации субъекта сознания с самим собой, имеющая себя в сознании до всякой рефлексии, несет в себе отсыл к времени: «рассудок, в котором самосознанием было бы дано также и все многообразное, был бы созерцающим рассудком, между тем наш рассудок может только мыслить, а созерцания он должен получать из чувств»[20].

Абсолютное время сознания, выставленное чисто эстетическим горизонтом в рамках Трансцендентальной эстетики как «единство многообразного», имеет чисто синтетический характер, что означено Кантом в следующем: «одна лишь форма созерцания без субстанции сама по себе есть не предмет, а только формальное условие для предмета (как явления), как, например, чистое пространство и чистое время, которые, правда, как формы созерцания суть нечто, но сами они не предметы, которые можно созерцать (ens imaginarium)»[21]. Время как сущность чисто воображаемого есть всегдашняя соотнесенность в себе самом с самим собой (чисто временным), всегдашняя соположенность с чисто когитальным актом «я мыслю», всегдашнее «полагание» несобственного, но в собственном горизонте («…время само по себе не может быть воспринято»)[22]. Онтология как metaphisica generalis, имеющая предметом сущее «в общем» (ens commune) есть всегдашняя возможность «артикуляции» себя на предмет metaphisicae specialis через время: действительность феномена как отдельной вещи, выстаивание феномена в единстве смысла есть всегда при соотнесенности времени в самом себе. Соотнесенность времени в самом себе, «вскрывающая» время как сущность чисто воображаемую, проинтерпретированную Хайдеггером как «чистая самоаффектация» времени[23], имеется при непрерывности чистого синтеза рассудка, несущего в себе сам рассудок как всякое полагание вообще[24]. Синтез как трансцендентальная способность воображения есть «открывание» времени сознания. Время синтезируется. Но постоянство чистого синтеза рассудка есть возможность самого времени как отношения: непрестанная возможность времени соотносится с самим собой — себя-удерживание времени по отношению к своему же «пред» и «после» («…первоначальное представление о времени должно быть дано как неограниченное»)[25]. Время как чистая интуиция есть «творящее» созерцание себя самого — абсолютное совпадение созерцания со своим созерцаемым — при и в постоянстве трансцендентального воображения, каковое не имеет ни «начала» ни «конца» в жизни сознания.

Рассудок временит себя; рассудочное временение есть чистая деятельность рассудка как трансцендентального воображения в фигурном синтезе: «…рассудок как спонтанность может определять внутреннее чувство благодаря многообразному данных представлений сообразно синтетическому единству апперцепции и таким образом a priori мыслить синтетическое единство апперцепции чувственного созерцания как условия, которому необходимо должны быть подчинены все предметы нашего (человеческого) созерцания… Этот синтез многообразного чувственного созерцания, возможный и необходимый a priori, может быть назван фигурным…»[26]. Именно в этом временении рассудка сбывается всякий феномен. Онтические полагания учереждаются субъектом как полагания сущего через полагания времени сознания.