Содержание:

1. Введение.

2. Жизнь и труды Вольтера.

3. Философские взгляды Вольтера.

Часть 1. Отношение Вольтера к религии и Богу.

Часть 2. Основные положения философии Вольтера.

Введение.

В феодальной Франции 18 века сложилась нетерпимая обстановка. Старый порядок вещей час от часу становился нелепее и губительнее для нации. Иногда хлеба, производимого в стране, хватало только на четыре – пять месяцев. Через каждые три года наступал голод, хлебные бунты потрясали страну; в 1750 году восставшие ремесленники парижских предместий призывали сжечь в Версале королевский дворец. Зависимый от сеньора крестьянин не хотел больше трудиться на полях: после налогов, поборов, податей, прямых и косвенных, у него ничего не оставалось и он бежал из деревни в поисках хоть какого-нибудь заработка или попросту становился нищим. Дворяне – вельможи, оставив свои пустующие замки, парки и огромные охотничьи заповедники, жили при дворе, заполняя свой досуг дворцовыми сплетнями, интригами и мелочными претензиями. У короля было десять дворцов. На их содержание тратилась четвертая часть государственного дохода. Денег требовали фаворитки, придворные, многочисленная королевская родня, - а государственная казна была пуста. В стране насчитывалось четыре тысячи монастырей, шестьдесят тысяч монахов и монахинь, шесть тысяч священников, столько же церквей и часовен. Два привилегированных сословия – духовенство и дворянство владели почти половиной национальных земель, самых лучших. На этих землях стояли дворцы и замки с роскошной мебелью, картинами, мраморными статуями и огромным количеством прислуги – и все это требовало денег, денег, денег. Между тем то, что могло усилить приток этих денег, иначе говоря, материальное производство страны развивалось крайне медленно. "Третье сословие" – купцы, владельцы мануфактур, то есть богатевшая и набиравшая силу буржуазия, - было сковано в своей инициативе, ограничено в деятельности полным политическим бесправием. Государственная система сословной монархии устарела и мешала развитию производительных сил. Экономические, социальные, политические и культурные условия жизни французского общества рассматриваемого периода не могли обойтись без коренной ломки. Назревала буржуазная революция конца 18 века.

Такова была Франция второй половины – конца 18 века, века Просвещения, века Вольтера, который раньше других почувствовал приближение грядущих перемен и вместе с лучшими умами своей страны содействовал идеологической подготовке революционного взрыва.

Жизнь и труды Вольтера.

Франсуа-Мари Аруэ (1694-1778), сын парижского нотариуса, известный миру под литературным именем Вольтер, очень рано начал беспокоить парижские власти дерзкими эпиграммами на влиятельных лиц. За стихи, обличавшие принца-регента Филиппа Орлеанского, его одиннадцать месяцев продержали за решетками Бастилии. Но кара не подействовала. Годы, книги, встречи с критически мыслящими людьми, личный жизненный опыт, талант делали свое дело. Зрелый Вольтер – это первый поэт Франции, первый драматург и к тому же историк, философ, великий насмешник, непримиримый противник церкви, фанатизма, закоснелого догматического мышления, - в конце концов, властитель дум своего века, "умов и моды вождь" (Пушкин). Работоспособность его колоссальна. Он проявил себя во всех областях литературного творчества, нарушая устоявшиеся каноны, заявляя при этом, что "все жанры хороши, кроме скучного". "Он наводнил Европу прелестными безделками, в которых философия заговорила общедоступным и шутливым языком", - писал о нем Пушкин. Коронованные особы ухаживают за Вольтером. Правда, Людовик XV ненавидит его и побаивается, но папа Бенедикт XIV шлет ему лестное послание, императрица Екатерина II вступает с ним в длительную переписку, Фридрих II, король Пруссии, осыпает его милостями. Однако в родной Франции Вольтер всегда начеку. И не без основания. Один из его читателей, почти мальчик, девятнадцатилетний Де ла Бар, в 1766 году казнен за безбожие: уликой послужил найденный у него "Философский словарь" Вольтера.

Пушкин назвал Вольтера "пронырливым и смелым". Характеристика верна. Редкий в его дни решался на отчаянную схватку с предрассудками, укоренившимися веками, с официальной идеологией. Вольтер решился. Он действовал смело, иногда даже дерзко, но и лукаво. "Мечите стрелы, не показывая руки", - поучал он своих соратников. В течение шестидесяти лет, с первого представления трагедии "Эдип" (1718) и до самой смерти, он неутомимо расшатывал духовные основы феодализма, совершая революцию в умах своих современников.

В марте 1735 года Вольтеру изменила его обычная осторожность. Он совершил опрометчивый шаг: прочитал друзьям первые песни своей новой поэмы "Орлеанская девственница"

Толки о поэме, которую он писал с 1730 года и держал пока в строжайшей тайне, облетели Париж, и дошли до ушей кардинала Флери, а он был всесилен при Людовике XV. Надо было немедленно скрываться. И Вольтер уехал в Люневиль, в Лотарингию, чтобы там переждать грозу.

Тем временем маркиза Дю Шатле, его добрая приятельница, исхлопотала для него разрешение поселиться в ее поместье, в Сире, обещав министру – хранителю печати не допускать "предосудительных" публикаций. Министр заявил Вольтеру при встрече, что если хоть строчка его поэмы появится в печати, то – Бастилия, и навсегда! Начальник полиции пытался вразумить поэта: "Сколько бы вы ни писали, господин Вольтер, - вам не удастся уничтожить христианскую религию". Как гласит легенда, Вольтер ответил: "Посмотрим!"

Однако он вовсе не хотел уничтожить религию. Вольтер не был атеистом. Он, конечно, отвергал все существовавшие религии, с какими бы то ни было персонифицированными богами (Христом, Аллахом или Буддой). Но в идею "верховного разума", неведомой людям высшей силы, правящей миром, верил, то есть был сторонником особой "философской" религии, так называемого деизма, которого придерживались многие просвещенные умы его времени.

Что касается "непросвещенных умов" (народа), то им Вольтер оставлял и Христа, И Аллаха, и Будду. Ему принадлежит знаменитая фраза: "Если бы бога не было, его надо было бы выдумать". Вольтер не без основания полагал, что религия нужна народу в качестве моральной узды. "Несомненно, в интересах общества, чтобы существовало некое божество, которое карает то, что не может быть пресечено человеческим правосудием" ("Философский словарь").

И, тем не менее, не было в 18 столетии человека, который бы наносил религиозным убеждения столь чувствительные удары, как Вольтер. Он никогда не высказывался против христианства прямо и неприкрыто, часто он даже расточал ему похвалы, но какие похвалы! "Языческая религия пролила немного крови, а наша залила ею всю землю. Наша бесспорно единственно добротная, единственно истинная, но, пользуясь ею, мы совершили столько зла…" ("Философский словарь").