Иногда понятие агрессии использовалось в крайне широком зна­чении. Так, например, многие психоаналитики постулируют наличие общего агрессивного драйва, который обусловливает широкий спектр поведенческих актов, многие из которых не являются по сво­ей природе явно агрессивными.[3] Как агрессия рассматривается не только немотивированное нападение на другого человека, но и стрем­ление к независимости или энергичное отстаивание собственного мнения. Столь широкое понимание значения термина может со­здавать серьезные проблемы. Наряду с сомнительным допущением относительно существования общего драйва, который может прояв­ляться через самые разнообразные действия, данная концепция ис­пытывает существенное влияние слов из обиходного языка — мо­мент немаловажный и заслуживающий специального комментария.

Другой крайностью являются узкоспециальные определения аг­рессии, игнорирующие какие бы то ни было мотивационные предпо­сылки. Арнольд Басс предложил наиболее, быть может, известную из таких безмотивационных концепций. В то время ког­да Басс писал свою книгу (содержащую первый обзор новейших психологических исследований человеческой агрессии), он находил­ся под влиянием предубеждений, которые бихевиористы питают про­тив так называемых «менталистских» концепций. Поэтому Басе попытался определить агрессию дескриптивным способом, не ис­пользуя субъективные идеи, такие, как «намерение». Басс указывал, что намерения было бы трудно оценить объективно; ведь, нападая на кого-либо, агрессоры нередко представляют свои цели ложным обра­зом, и даже если они хотели бы оставаться верными истине, то могут оказаться не в состоянии определить, к чему же они стремились на самом деле. С этой точки зрения агрессия лучше всего определяется просто как «причинение вреда другому человеку».[4]

Подобное определение сразу же порождает очевидную пробле­му: невозможно отрицать, что «причинение вреда другому челове­ку» совсем неравнозначно умышленной попытке причинить кому-то вред. Пешеход, нечаянно толкнувший кого-то в потоке людей, ко­нечно же, должен трактоваться иначе, чем школьный хулиган, наме­ренно обижающий других детей.

Другой способ дать определение агрессии, игнорируя понятие намерения, состоит в том, чтобы описывать агрессивное поведение как нарушение социальных норм. Не только многие неспециалисты, но и профессиональные психологи нередко называют человека аг­рессивным, если он или она совершает действия, нарушающие при­нятые в данном обществе правила поведения. Разделяя эту позицию, выдающийся психолог Альберт Бандура отмечал, что многие из нас обозначают поведение как «агрессивное», когда оно противоречит социально одобряемой роли. Человек, использую­щий нож для того, чтобы ограбить кого-то, явно нарушает соци­альные нормы.[5] Любой из нас сказал бы, что такой владелец ножа агрессивен, в то время как хирург, оперирующий пациента, никоим образом не агрессор, ибо его действие составляет часть социально одобряемой деятельности. Ясно, что слово «агрессия» для большин­ства людей имеет негативные коннотации, и мы, как правило, не на­зываем чьи-то действия агрессивными, если одобряем это поведение. Но должны ли исследователи, изучающие агрессию на научной осно­ве, определять ее как поведение, нарушающее социальные нормы и правила, лишь потому, что такая трактовка широко распространена?

Большинство исследователей[6] настаивают на том, что подлинно адекватное определение агрессии должно соотноситься с намерени­ем нападающего. Однако, хотя почти все теоретики согласны, что агрессия — это намеренное действие, отсутствует общее понимание целей, которые преследуют агрессоры, когда стремятся причинить вред другим людям. Хотят ли нападающие главным образом причи­нить ущерб своим жертвам или же стараются достичь еще каких-то целей? Это один из главных вопросов научного исследования агрес­сии, и ученые дают на него различные ответы.

Представим себе, что мужчина взбешен каким-то замечанием сво­ей жены и в ярости наносит ей удар. Как и некоторые другие, мы предположили бы, что такое нападение вызвано в значительной мере внутренним побуждением и направлено прежде всего на то, чтобы нанести оскорбление или причинить жертве ущерб. Напротив, многие социальные ученые да и неспециалисты не ставят акцент на причинение жертве вреда, а полагают, что у агрессии могут быть со­вершенно иные цели. Муж может считать, что побоями и причине­нием страданий жене он сумеет утвердить свое доминирование над ней, приучить жену не раздражать его в следующий раз, достичь кон­троля в угрожающей ситуации и так далее.

Многие из социальных ученых[7] считают, что большинство агрес­сивных действий мотивировано не только желанием нанести вред жертве агрессии. В основном соглашаясь с тем, что агрессоры дей­ствуют расчетливо, рационально, сторонники данного подхода утвер­ждают, что нападающие имеют и другие цели, которые могут быть для них более важными, чем желание причинить ущерб своим жер­твам: желание влиять на ситуацию, осуществлять власть над другой личностью или сформировать благоприятную (предпочитаемую) идентичность. Разумеется, иногда поведение определяется одновре­менным действием различных факторов. Агрессоры могут стремить­ся добиться своего или утвердить свою власть с тем, чтобы повысить чувство собственной ценности.

Некоторые психологи, например Джеральд Паттерсон и Джеймс Тедеши, особо подчеркивают тот факт, что агрессия часто бывает ничем иным, как грубой попыткой принуждения. Нападаю­щие могут причинить ущерб своим жертвам, но, по мнению Паттерсона и Тедеши, их действия являются прежде всего попыткой повли­ять на поведение другого человека. Они могут стремиться, например, к тому, чтобы заставить других перестать делать то, что их раздра­жает.[8]

Идеи Паттерсона основываются главным образом на его иссле­дованиях внутрисемейных интеракций. Психологи сравнивали интеракции в «нормальных» семьях с инте­ракциями в семьях, которые имеют проблемных детей (подростков, имеющих трудности в общении, обычно из-за своей высокой агрес­сивности). Выяснилось, что проблемные подростки располагают широким диапазоном поведенческих стратегий, используемых для того, чтобы контролировать других членов семьи. Они часто демон­стрируют негативизм и критицизм, отказываются делать то, о чем их просят, и даже при случае могут ударить братьев или сестер и дру­гих людей, стараясь заставить делать то, что им хочется.[9]

Другие теоретики[10] идут дальше, считая, что агрессия включает не только принуждение. С их точки зрения, агрессивное поведение часто бывает направлено на поддержание и усиление власти и доминирование нападающего. Агрессор может нападать на жертву, стремясь добиться выполнения своих желаний, но, как считают сторонники данного подхода, его главная цель — ут­вердить в отношениях с жертвой собственные доминирующие пози­ции.

Данная интерпретация особенно часто встречается в литературе, посвященной проблемам насилия в семье. Сильнейшие члены се­мьи — наиболее сильные физически или пользующиеся силой соци­ального статуса и авторитета - обычно с большей вероятностью на­падают на менее сильных членов семьи, нежели становятся их жертвами.