Касаясь вопроса о происхождении человека, Дарвин не устанавливал для него определенной родословной, но высказал мнение о происхождении человека от более низко организованных животных предков. Однако некоторые его последователи и среди них – Гексли и Гегель – установили ряд последовательных ступеней эволюции человека, причем ближайшими предками человека, по их мнению, должны были явиться человекообразные обезьяны, под которыми не подразумевались ныне живущие их представители, но такие предки, которые обладали всеми специализированными органами человекообразных обезьян.

Намечавшаяся таким образом родословная человека велась приблизительно по следующей линии: земноводные – пресмыкающиеся – клоачные млекопитающие – сумчатые – насекомоядные – полуобезьяны – низшие обезьяны Нового света – низшие обезьяны Старого света – человекообразные обезьяны – человек.

Вместе с построением родословного древа человека учеными был предложен целый ряд весьма любопытных и остроумных предложений, выясняющих ход эволюции человека и ее направляющие причины. Так, например, освещался вопрос, какой образ жизни должен был способствовать приобретению предками человека тех или иных человеческих отличительных свойств и признаков. Из этих отличительных особенностей прямое положение человеческого тела при стоянии и ходьбе объяснялась как приобретенная отдаленными предками специализация при лазаньи на деревья для добывания меда диких пчел, которыми, якобы, предки человека должны были преимущественно питаться; слабое развитие человеческих челюстей и зубов могло быть также объяснено этим древесным образом жизни. Та же древесная жизни предков могла, якобы, способствовать и развитию человеческого голосового аппарата, так как прятавшиеся в древесной листве предки человека должны были отыскивать друг друга, давая о себе знать при помощи различного крика. Способность к речи и музыкальность человека находили себе объяснение в том, что древесные родоначальники человечества, якобы, слушали пение птиц, подражали этому пению и развили таким образом соответствующие органы своего тела.

Конечно, многие из подобных предположений основываются на более или менее развитой фантазии тех, кто их высказывает. Если взять любую особенность человека, можно нарисовать, быть может, еще более сказочные картины для объяснения такой особенности, и в этом скажется обычное человеческое стремление свести каждый необъясненный факт к хорошо понятным, доступным явлениям, наблюдаемым в обыденной жизни, или окружить таинственное прошлое ореолом увлекающей поэтической фантазии. Однако при построении теории происхождения человека – как и всякой научной теории – подобные объяснения допустимы лишь в тех случаях, когда они опираются на более или менее значительный ряд объективных фактов.

Одну из наиболее остроумных гипотез происхождения человека выдвинул сравнительно недавно немецкий ученый Кляач, предложивший интересное объяснение развития некоторых органов человека из более простых соответствующих органов его предков. При построении своей теории Кляач основывался на уже известном нам факте, что не все человеческие особенности могут считаться новыми, приобретенные в сравнительно недавнее геологическое время: так, например, человеческая рука, сохранившая пять хорошо развитых пальцев, является, по-видимому, его наследием от очень древних предков. В эволюции рука человека подверглась не только меньшему изменению, чем опорные конечности многих млекопитающих, но и меньшему отклонению от типа предков, чем передняя конечность человекообразных обезьян, у которых большой палец сделался недоразвитым, а четыре остальных получили узкую специализацию, в связи с назначением обезьяньей руки как органа передвижения по ветвям деревьев.

По мнению Кляача, маленький ребенок, еще не умеющий ходить и передвигающийся с места на место с помощью своих ручонок и ножек, более всего напоминает о тех телодвижениях, которые проделывали, передвигаясь, четверорукие, ползающие животные – отдаленные предки человека, жившие не позже третичного периода, так как, согласно Кляачу, еще и в миоценовую эпоху, т.е. в середине этого периода, человеческие черты у наших предков были уже достаточно выражены. Приблизительно около середины третичного периода, по мнению Кляача, отделение от общего ствола человеческих предков тех позднейших ветвей, «гориллоидов», «орангоидов» и других, которые, возвращаясь в своем развитии вспять, т.е. приобретая снова все более и более звероподобные черты, привели, наконец, к живущим в наши дни видам человекообразных обезьян.