В самом «Доме Сирот» большой зал был и столовой, и местом для игр и развлечений. И оттуда же шли все пути: в спальни, в библиотеку, в мансарду самого Корчака. Столовая была в самом низу, а зал для торжественных собраний находился на втором этаже, в пристройке. По обеим сторонам длинных коридоров были комнаты. Для мастерской в «Доме Сирот отвели только небольшой скромный угол над столовой. Так же на втором этаже были классы для вновь приходящих ребят, чтобы воспитатели могли определить, насколько ребенок запустил учебу.

Дети получили право на свободный доступ в мансарду к Корчаку. Он договорился с ними обо всем. Разрешил им играть, даже разговаривать вполголоса, только иногда просил соблюдать абсолютную тишину, а сам в это время внимательно следил за ними.

Иногда он раскладывал на диване журналы с красивыми картинками. Но детей очень привлекало большое красивое окно в комнате, и они всеми способами пытались до него добраться. Корчак боялся, что дети могут выпасть из окна, так как оно было невысоко от пола и им ничего не стоило залезть на подоконник. Иногда Корчак заставлял цветами пол на подступах к окну, но дети все равно пробивались к нему.

Сам Корчак писал в своем произведении «Дом Сирот» так: «Архитектор должен поместить руководителя учреждения так, чтобы он вынужден был стать воспитателем, чтобы он видел и слышал ребенка не только тогда, когда ребенок по вызову входит к нему в кабинет».

Корчак считал, что само здание напоминало летнюю колонию: одно большое помещение, где собираются все дети, где стоит шум и гам, и большие спальни, как в казарме. В доме не была спокойного угла. «Если бы можно было бы в будущем надстроить этаж, я высказался бы за гостиничную систему: коридор, а по обеим сторонам небольшие комнаты»[6].

Думал Януш Корчак и о помещении для детей, которые временно недомогают, помимо изолятора для больных. «Ушиб ребенок ногу, голова болит, не спал ночью, перевозбужден ли – пускай у него будет укромный уголок, где он может некоторое время побыть один или с товарищем»[7], - писал Корчак.

И отмечал еще Януш Корчак, что уборная должна находиться в непосредственной близости от большой спальни, так как он считал, что чем дальше находится уборная, тем грязнее она.

Приют «Наш Дом» был более удобным и более красивым.

Корчак работал над проектом «Нашего Дома» уже после того, как

был построен «Дом Сирот». Он не повторил тех ошибок, которые были допущены при постройке «Дома Сирот».

Дети, переехав в новое здание на Крахмальной улице, заняли позицию полного сопротивления. Они были, все-таки, привязаны к их старому приюту. Корчаку было тяжело в то время, так как он ожидал, что дети быстро примут новый режим. Но все же ему удалось организовать детей, он смог сделать из них своих союзников. Вскоре после переезда в приют были приняты еще пятьдесят новеньких (помимо пятидесяти переведенных из старого приюта). По началу всего на сто детей была одна экономка, одна воспитательница, сторож и кухарка. Но сотрудниками дома стали сами дети – работали на кухне, в мастерских, воспитывали младших и новеньких. Все, что было сделано в «Доме Сирот», было делом рук его воспитанников.

2. «Дом Сирот».

«Интернат для сирот – это клиника, где встречаются самые разные недуги тела и души при слабом противодействии самого организма, когда наследственность болезни мешает выздоровлению. И если интернат не станет морально-нравственной лечебницей, то станет очагом заразы»[8].

В стенах «Дома Сирот» существовало детское государство. Здесь, наряду с педагогическим советом действовали Совет детского самоуправления (что-то вроде детского правительства), разного рода комиссии (министерства), выходила в свет детская газета, был избран и время от времени собирался на свои заседания Товарищеский суд. В этом государстве на Крахмальной улице есть свои сословия: «товарищи», «квартиранты», «равнодушные квартиранты» и т.д.; Работала своя почта – почтовые ящики для переписки застенчивых воспитанников со своими товарищами и воспитателями, были учреждены свои праздники – день «грязнуль» и прочие. Было и свое знамя – знамя зеленого цвета, цвета надежды. И летом, когда «Дом Сирот» выезжал на Виллу «Ружичка», все варшавяне, благодаря зеленому знамени знали: идут дети Корчака.

Из крупных педагогов Януш Корчак, наверно, первый дал право детям критиковать взрослых. И существенно другое: в числе тех, кого можно было критиковать и осуждать, Корчак включает и самого себя! Кроме того, в «Доме Сирот» каждый воспитанник и каждый воспитатель мог подать заявления в суд на… самого себя. И дети стремились осознать свою вину, часто пользовались этой

возможностью исповедаться в плохих мыслях и недостойных поступках. И Корчак не отставал от своих воспитанников, подавал на самого себя в суд за то, что однажды, в пылу гнева надрал уши воспитаннику, что необоснованно заподозрил одну девочку в воровстве и т. д. В одних случаях он был оправдан, в других – получил порицание.

Как я уже писала, труд занимал важное место в системе воспитания Януша Корчака. Дети в «Доме Сирот» работали, так же, как и в приюте «Наш Дом». Они выбирали себе занятие на месяц, а иногда и на более длительное время, и работали в разных местах Дома. За хорошую работу дежурный награждался – он получал красивую открытку с автографом Корчака. Были и специальные дежурства – оплачиваемые. Корчак считал, что у ребенка должны быть свои заработанные деньги. «Мы должны научить ребенка понимать, что такое деньги и заработная плата, чтобы он мог знать, что такое независимость, которую дает заработок. Он должен знать, когда деньги творят добро, а когда приносят зло, когда дают независимость, а когда отнимают разум. Пусть он их проиграет, потеряет, пусть у него их украдут. Но пусть он их заработает, тогда узнает им цену», - говорил Януш Корчак[9].

У Корчака была постоянная записная книжка, в которую он вносил свои наблюдения и замечания. Он собирал письма и заметки детей, протоколы собраний детского совета самоуправления, объявления. Его интересовало абсолютно все, даже рост и вес ребенка. Наблюдения и тщательно собранный материал обогащали Корчака знаниями о каждом конкретном ребенке. Потому в «Доме Сирот» на доске объявлений было так много сообщений, отчетов, просьб и предостережений. Этому же содействовал и «Ящик вопросов и ответов», для переписки воспитанников с воспитателями.

Хотя Дом Сирот постоянно испытывал материальные и финансовые затруднения, дети всегда получали хорошую, питательную еду. Спали они в больших спальнях, рядом с которыми находились хорошо оборудованные умывальни. Каждый ребенок имел свой индивидуальный комплект туалетных принадлежностей. Полотенца вешались на закрепленной у стены специально сконструированной «лежачей лестнице», чтобы не соприкасались друг с другом и быстрее сохли. Раз в неделю производилось купание детей. Можно сказать даже – обряд купания. Корчак нередко сам принимал участие в этом обряде. Он мыл самых маленьких детей и учил этому воспитателей. Когда дети после ужина находились в спальнях, их взвешивали и измеряли. Это делал чаще всего сам Корчак. Еженедельные результаты измерений записывались. Таким образом составлялись диаграммы веса и роста, которые становились предметом обсуждения воспитателей. Если они видели, что некоторые дети не прибавляют в весе, то пытались найти проблему, из-за которой это происходит. Может быть, это из-за каких-либо переживаний, или из-за обеспокоенности. И так от вопросов относительно простых воспитатели доходили и до более сложных – таких как состояние здоровья ребенка, его отношения с воспитателями, учителями, сверстниками, успехи его и неудачи.