В начале 80-х годов ясак на южных Курилах продолжал взимать Д. Шабалин. В этой связи, в частности, следу­ет особо отметить также свидетельст­ва А. Полонского, писавшего: в 1782 году вернувшийся на Камчатку Д. Шабалин привез с собой « .ясаков:

11 соболей, 2 выдры и 3 лисицы, при­сланные в 1781 году тойоном (старши­ной) о.Кунашира». В 1779 году Екатерина II прежде всего с целью создания более благоприятных условий для своих новых «верноподданных» со­чла возможным отменить ясак «на дальних Курильских островах», не имевший большого экономического значения. При этом самого подданства Указ не отменял. На других Курильс­ких островах ясак продолжал взимать­ся. Каждая очередная партия ясашных сборщиков, двигаясь от Камчатки на юг, проводила сбор прежде всего с ра­нее обложенных данью островов, и по­этому остров, с которого один раз взя­ли ясак, в дальнейшем становился объ­ектом регулярного визита сборщиков подати. Таким образом, этот процесс носил последовательный и системати­ческий характер и начался для южных островов в 1768 году, что подтвержда­ют и японские исследования.

Организация сбора ясака (как и ад­министративное управление острова­ми) осуществлялась из Болыперепка на Камчатке, где в то время располага­лась резиденция Глазного командира (впоследствии — коменданта) Камчат­ки. Партии сборщиков дани обычно со­стояли из казаков, но иногда, а со вто­рой половины XVIII века регулярно, в них назначались айнские тойоны, быв­шие одновременно и переводчиками. В этом, главным образом, и заключа­лась их государственная служба.

Тойоны-переводчики, как правило, были крещеными и носили русские имена и фамилии.

Приведение местных жителей в христианство — еще один из элемен­тов «освоения — оккупации» новой территории и, одновременно, состав­ная часть мер по «осуществлению ад­министративного контроля и управле­ния» ею.

Христианизация Курил (как и рус­ских владений в Северной Америке) осуществлялась целенаправленно и до­статочно успешно: с 1749 года на ос­трове Шумшу действовала школа для обучения детей айнов, а в 1756 году на нем же построили часовню Св. Нико­лая[4]. В период начальной колонизации Курил первым и главным было посе­ление на острове Шумшу, а в послед­ней трети XVIII столетия также и по­селение на острове Уруп, основанное еще в 1768 году казачьим сотником И. Черным. В силу удобного географи­ческого положения (самый большой и южный в группе средних Курильских островов, располагающий удобными гаванями) Уруп становится естествен­ным опорным пунктом дальнейшего продвижения на юг «даже до Матманского острова», то есть до Хоккайдо. Именно Уруп стал базой для проведе­ния экспедиции 1775—1782 годов И. Антипина и Д. Шабалина. Значение острова особенно усили­лось после основания на нем в 1795 году постоянного русского поселения В. Звездочетова, названного «Курило-Россия».

2.3. РОССИЯ «ОТДАЛЕНА ОТ ВСЯКОГО НЕСПРАВЕДЛИВОГО ПРИСВОЕНИЯ»

Результаты русской деятельности на Курилах были настолько очевидны, что нашли свое отражение не только в чер­тежах путешественников, но и на офи­циально издаваемых географических картах. Первое подробное изображение Курильского архипелага приведено еще в Академическом атласе 1745 года. В дальнейшем Курилы неизменно вклю­чались в главное официальное издание того времени — Атлас Российской Им­перии, в частности выпущенные в 1792 и 1796 годах, где Курильские острова, в том числе южные, обозначались как составная часть Нижнекамчатского ок­руга Охотской области Иркутского на­местничества. Издание географической карты — это уже элемент официального «опо­вещения» иностранных государств о владении той или иной территорией или, по крайней мере, о претензии на это владение (в XVIII — XIX столети­ях большое значение, как известно, имел также факт первоочередности публикации карты).

Естественно, появление такой кар­ты было возможно при условии изда­ния соответствующих официальных актов, законодательно закреплявших эти «территориальные приобретения». Хотя в то время публикация карты иногда и предшествовала им, представ­ляя своего рода «карту-претензию». В XVIII столетии было как минимум три именных (то есть императорских) ука­за — Указы 1779, 1786 и 1799 годов, подтверждавших вхождение Курильс­ких островов, включая южные, в со­став Российской империи, а императорский или королевский Указ был равносилен закону.

Россия, следует особо отметить, всегда проявляла большую щепетиль­ность в подходе к вопросу о террито­риальных приобретениях. В отличие от многих других государств она каждый раз стремилась к максимальному со­блюдению законности (и ожидала это­го от других), когда речь шла о расши­рении границ. И в отношении Куриль­ских островов и Тихоокеанского реги­она в целом, русское правительство твердо придерживалось этого принци­па. Согласно нему, присоединение к владениям России какой-либо новой территории возможно было лишь при наличии явных свидетельств того, что эта территория не принадлежит ни од­ному государству, то есть никому «не подвластна».

Характерно в связи с этим выска­зывание вице-канцлера графа И. Остермана. В 1790 году на переговорах с испанским посланником Гальесом по поводу заключения русско-испанского договора «о границах гишпанскому и российскому владению по Тихому морю», он говорил, что «Ея Импера­торское Величество (Екатерина II), по всеместно известному пра­восудию своему, отдалена будучи от всякого несправедливого присвоения, не изволит конечно в одном крае при­числять к пределам Империи своей ничего, на что не имеет совершенного права».

Среди перечисленных выше доку­ментов наибольшее значение имеет Указ 1786 года. Он был издан на осно­ве памятной записки, подготовленной президентом Коммерц-Коллегаи А. Во­ронцовым и членом Коллегой инос­транных дел (фактически ее главой) А.Безбородко, и закреплял за Россией обширные владения в Северной Аме­рике (Аляску, Алеутские острова) и в Азии, в том числе Курильские остро­ва.

В Указе, в частности, говорилось:

«Как по общепринятому правилу на неизвестные земли имеют право те на­роды, которые первое открытие оных учинили, как то в прежние времена и по сыскании Америки обычно дела­лось, что какой-либо европейский на­род, нашедши неизвестную землю, ста­вил на оной свой знак, а римского ис­поведания государям римские папы к большему онаго утверждению щедро давали свои на то буллы, в чем и все доказательство права к завладению за­ключалось, то вследствие сего неоспо­римо должны принадлежать России:

.Гряда Курильских островов, касаю­щаяся (прикасающаяся к) Японии, открытая капитаном Шпан-бергом и Вальтоном» (то есть, одноз­начно, включая южные Курилы — ос­трова Зеленый, Фигурный, Трех сес­тер и Цитронный). Важность Указа состояла в том, что Коллегии иностранных дел поручалось известить о нем «дворы всех европей­ских держав», то есть он имел значе­ние не только как документ внутрен­него законодательства, но и с точки зрения международного права. Положения Указа 1786 года были подтверждены в 1799 году в Указе Пав­ла I о привилегиях, предоставленных Российско-Американской Компании. Указ 1786 года обращает на себя внимание не случайно. Дело в том, что в конце XVIII столетия в формирова­нии концепции русской государствен­ной территориальной политики на Дальнем Востоке наблюдались доста­точно противоречивые тенденции. В результате появился ряд указов и рас­поряжений, несколько ограничивав­ших, стабилизировавших набранный темп продвижения России по Куриль­ским островам (в частности, упоминав­шиеся указы 1779 года и 1788 года). Однако ни один из этих докумен­тов не повлиял на Указ 1786 года, глав­ные и принципиальные положения ко­торого оставались неизменными до на­чала XIX столетия, то есть официаль­но не были ни отменены, ни сущес­твенно скорректированы. Таким образом, в соответствии с официальными русскими документами в конце XVIII столетия вся Курильс­кая гряда рассматривалась как часть территории России. Но действительно ли правомочны и насколько правомочны были действия России и принимавшиеся указы в от­ношении Курильских островов, то есть был ли достаточным набор «фактов русской деятельности» на Курилах, включая южные, чтобы дать России «правовой титул» на эти острова? Ис­торическая принадлежность острова Урупа и островов, лежащих к северу от него, нашей стране никем не ста­вится под сомнение, и потому ответим на этот вопрос применительно к груп­пе четырех южных островов. Частично ответ на него уже содер­жится в приведенной выше цитате из документов Государственного Совета, частично — в предыдущей моей статье, где говорилось, что другие члены «Со­дружества наций» никогда не ставили под сомнение права и сам факт при­надлежности Курильского архипелага именно России.