Из интервью первого заместителя министра промышленности, науки и технологий Андрея Фурсенко «Российской Газете»:

А.Ф. - Нормальный капиталист с одной стороны трус, а с другой он жаден и всегда мечтает о сверхприбыли. Поэтому венчурные фонды обычно привлекают деньги многих инвесторов и вкладывают их одновременно в несколько проектов. Прогорают на одном - выигрывают в другом. Кстати, новые технологии - не единственная сфера интересов венчура. В Америке с ними работает не больше трети венчурных компаний. Остальные имеют дело с фирмами, стоимость которых или, как говорят профессионалы, капитализация почему-то оказалась заниженной. При помощи венчурных вливаний их выводят на нужный уровень.

В России во время приватизации очень многие предприятия ушли по заниженной стоимости, оказались сильно недооценены и по этой причине не могут сейчас толком ни взять кредит, ни найти стратегического инвестора. Первые шаги венчура в нашей стране были связаны именно с такими предприятиями, и уже есть успешный опыт. Если мы сейчас говорим, что необходимо ускорить рост экономики, самое время вспомнить о венчуре.

Р.Г. - Но почему такое благое дело не нашло понимания ни в парламенте, ни в Минфине?

А.Ф. - Это две совершенно разные истории. Проект закона в Госдуме "зарубили" справедливо - вреда от него было бы на порядок больше, чем пользы. Ни в одной развитой стране такого закона нет. Ведь авторы законопроекта предлагали ввести лицензирование венчурной деятельности, создать другие регулирующие механизмы. Все это - дополнительные преграды для венчурных инвестиций. И они бы угробили идею на корню. Все поправки, которые могут потребоваться, можно внести в уже действующие документы: Налоговый кодекс, Федеральный закон "Об акционерных обществах".

Р.Г. - Судя по всему, речь идет о льготах, которые вы предлагаете предоставить венчурным инвесторам, в противовес всем остальным? Потому-то, наверное, и Минфин возражал против концепции о развитии венчурной индустрии, предложенной Минпромнауки. Каждая такая льгота - удар по бюджету. И к тому же нарушает рыночный принцип равенства возможностей.

А.Ф. - Если бы наши разногласия касались только налоговых льгот, это бы еще было полбеды. Тем более единственное, что, на наш взгляд, действительно нужно сделать, - это избавить венчурные компании от двойного налогообложения. Вот что происходит. Когда венчурный фонд вывел компанию на нужный уровень, он продает свою долю акций и с вырученной суммы платит государству налог на прибыль. А потом, раздавая доли своим вкладчикам, он снова должен заплатить налоги. Эта проблема существует во всем мире. Поэтому западные венчурные фонды традиционно регистрируются в офшорных зонах. В Америке, например, существует штат Делавэр: его законы позволяют уйти от двойного налогообложения.

Однако с Минфином у нас оказались более глубокие разногласия. Должно или не должно государство специально заниматься развитием венчурного инвестирования, создавать для него инфраструктуру? В финансовом ведомстве посчитали, что нет, и предложили убрать из концепции все живое и конкретное. В России уже есть образцы таких концепций: общие слова, и больше ничего. Но мы решили, что незачем отнимать время у занятых людей из Правительства на "пустышку". И отозвали свой проект.

Р.Г. - Значит, в Минпромнауки убеждены, что государство должно поддержать венчурный бизнес?

А.Ф. - Безусловно. Ведь государство заинтересовано в том, чтобы развивался высокодоходный бизнес - ведь ему необходимо собрать как можно больше налогов. Это прямая функция государства - создать основу для вложения капиталов. Мы уже говорили о том, что венчур - очень рискованный бизнес. И если государство в нем заинтересовано, оно должно разделить с ним риск, дав ему хоть какие-то послабления. Этим мы всего лишь уравняем венчурных инвесторов с другими инвесторами, рискующими меньше.[2]

Для России особенно интересен опыт Израиля. Там в 1991 году был создан так называемый «фонд фондов», куда государство вложило 100 миллионов долларов. Этот фонд стал родоначальником 10 других, строившихся по схеме: государство давало 40% средств при условии, что остальные 60% найдут частные инвесторы. Через три года, получив первую прибыль, частники выкупили долю государства, вернув деньги в бюджет.

Нечто подобное, по словам Фурсенко, нужно создать и в России. Первый шаг сделан: постановлением Правительства образован Венчурный инновационный фонд (аналог «фонда фондов»), который уже провел несколько конкурсов на размещение государственных средств в коммерческих венчурных фондах. Но о результатах говорить пока рано.[3]

§3. О механизме венчурных инвестиций

Как и у любого другого механизма финансирования, у венчурного существуют свои требования и ограничения. Без понимания этой специфики потенциальному инвестору невозможно адекватно оценить свои возможности на рынке рисковых вложений. Вне зависимости от приоритетов венчурных институтов для них основным критерием при определении привлекательности проекта должен быть ответ на вопрос: насколько успешным в обозримой перспективе будет развитие данного бизнеса? [1]

В общепринятом смысле венчурные инвесторы вкладывают свои деньги в уставный капитал небольших технологически ориентированных компаний, имеющих перспективные для дальнейшей коммерциализации наработки, или предоставляют им средства в виде среднесрочного инвестиционного кредита без какого-либо обеспечения. После того как профинансированные фирмы выходят на траекторию устойчивого развития и закрепляются на рынке, их стоимость многократно увеличивается. Так что инвесторы могут реализовать свой пакет акций по цене, значительно превосходящей первоначальное вложение. Таким образом, риск, связанный с венчурными инвестициями, оправдывается, если компания в период, когда инвестор выступает в качестве совладельца и партнера, доказывает свою жизнеспособность и инвестор на «выходе» (через 3–5 лет) может получить хорошее вознаграждение.

Однако, поддержка венчурных инвесторов не ограничивается только предоставлением денежных средств. Они заинтересованы в успешном развитии своих портфельных компаний и поэтому оказывают им содействие в управлении (через представительство в совете директоров); помогают в проведении маркетинговых мероприятий с целью добиться более эффективного вывода товаров на рынок и т.д. Сам термин «венчурный» подразумевает, что во взаимоотношениях инвестора и фирмы, заинтересованной в привлечении его средств, присутствует элемент «здорового» авантюризма.

Венчурные инвестиции можно получить на различных этапах развития компании: от «посевного» до стадии расширения и зрелости. В силу того, что венчурный фонд - лишь посредник между группой инвесторов и предпринимателями, доход, получаемый им на «выходе» из портфельных компаний, в конечном счете, принадлежит именно инвесторам. Венчурные фонды, вкладывая свои деньги, рассчитывают на доходность не менее 30–40% годовых. Предоставление средств на ранних этапах развития компании связано с большим риском и, следовательно, должно быть оправдано большей величиной ежегодного возврата на инвестиции, чем при финансировании на стадиях, когда фирмы уже имеют стабильные денежные потоки и показывают прибыль. Конечно, инвестирование возможно и на «посевной» стадии.