Важнейшей из этих причин является голод (подавление инстинкта пищеварения), невозможность удовлетворить потребности в жилье, одежде даже в минимальном объеме, господство бедности и нищеты одних на фоне благоденствия других, деспотические экзекуции, массовые убийства, кровавые зверства правящего режима (подавление инстинкта самосохранения), преследование религиозной секты, партии, надругательство над святынями. Среди других причин революций П. Сорокин называет подавление инстинкта самовыражения, угнетение потребности в свободе и ряд других. При этом репрессии со стороны властей должны носить не выборочный, а всеобщий характер. Необходимым условием революционного взрыва является также состояние социальных групп, Которые выступают на страже существующего порядка, Их неспособность подавить революционные выступления Масс. Революции можно избежать, если "силы порядка" способны противопоставить растущему недовольству низов контрсилу. Таким образом, утверждает П. Сорокин, революция является результатом соединения трех Факторов:

растущее подавление базовых инстинктов;

всеобщий характер репрессий;

бессилие групп порядка.

Для революционного взрыва, как свидетельству история (как древняя, так и современная), недостаточно только массового недовольства существующим порядком. Необходима еще неспособность властей и правящей элиты разработать контрмеры, чтобы удержать и побороть натиск масс, изменить, хотя бы частично, условия, которые стали нестерпимыми для большинства населения; направить недовольство масс в другое, нереволюционное русло.

Для атмосферы предреволюционных эпох всегда характерна деградация правящих привилегированных классов, их неспособность выполнить элементарные функции власти. Именно бессилие властей открывает путь для выхода недовольства масс. В истории многих стран неоднократно бывали периоды, когда положение значительных масс населения было невыносимо тяжелым, катастрофичным, массы голодали, вымирали, и в то же время оно не сопровождалось революционными выступлениями. Причина тому - мощный и эффективный государственный контроль. История, пишет П. Сорокин, терпит жестокие, циничные правительства до того времени, пока они способны управлять государством. Но бессильные и бездарные правительства история долго не выносит.

Итак, революция всегда порождена объективными обстоятельствами, она - инструмент решения назревших социально-экономических проблем. Удается ли это ей? Прав ли Маркс, который называл революцию локомотивом истории? Находится ли истина на стороне тех, кто, как и П. Сорокин, считает революцию худшим способом лечения общественных болезней? Для ответа на этот вопрос обратимся к опыту Октябрьской революции 1917 г. Ее главными участниками, от имени и во имя интересов которых действовали большевики, были рабочие. Что дала им революция? На первых порах - освобождение от эксплуатации, потом ужасы и лишения гражданской войны и будущее закабаление государством в рамках "диктатуры пролетариата". Еще более горькой была доля крестьянства, лишенного в ходе коллективизации не только земли, но и личной свободы. Миллионами жизней, погубленными судьбами сотен тысяч людей, гибелью материальных и культурных ценностей, изгнанием цвета нации заплатили народы России за попытку немедленно изменить судьбу страны, добиться для себя лучшей доли. Но, может быть, Октябрьская революция была исключением? Однако опыт других революционных выступлений (Франция, Китай, Куба и др.) показывает, что жертвами революционного порыва становятся не только те классы, против которых направлены действия масс, но и именно эти самые массы, которые сгорают в костре ненависти, террора, гражданской войны. Логика развития революции неминуемо ведет ее к фазе контрреволюции, к диктатуре, часто к реставрации старого порядка, старого режима. Опыт всех революций - во всяком случае, XX века - показывает, что революционный порыв масс, неистовый выход их энергии сменяются глубокой апатией и равнодушием большинства населения, его тоской по старому порядку. Эти настроения открывают путь диктатурам Робеспьера, Ленина, Мао и т.д.

Оценка революции всегда субъективна, и теперь, как и раньше, несмотря на страшную цену, которой оплачивается любая попытка революционных изменений, диапазон мнений современных политологов и политиков по проблеме революции весьма широк: от несомненного признания ее прогрессивности - до такого же безусловного отрицания.

XX столетие, вызвавшее на авансцену истории народы, которые раньше были лишь молчаливыми статистами, усилило внимание к вопросам политических изменений вообще, и к их революционным формам в частности. Появились новые подходы и к трактовке революции. В разрез с общепринятым в западной политологии ее Центральным критерием - мобилизацией масс для осуществления революционного переворота, теория Эрнесто Че Гевары - "теория Фоко" утверждает: партия кадровых (профессиональных) революционеров выбирает наиболее горячую точку в мировом сообществе (подобно фокусу - точке, где сходятся солнечные лучи, преломленные стеклянной линзой) и с помощью террористических актов ("герильи" - партизанской борьбы) шаг за шагом подталкивает народные массы к революции и гражданской войне. Как известно, практическое воплощение этой теории, которое Че Гевара пытался реализовать с группой революционеров в горах Боливии, закончилось поражением. Его примеру, также безуспешно, пытались следовать сторонники Че Гевары в рядах РАФ (Фракция Красной Армии) в ФРГ и "красных бригад" в Италии.

Переоценка роли элиты, профессиональных революционеров в процессе преобразований свойственна не только теоретикам и практикам левого экстремизма. Это весьма распространенная ошибка. На самом деле, элиты играли в революциях очень противоречивые роли. Вначале новые элиты поддерживают, прежде всего, революционные выступления отдельных наиболее радикальных групп населения и осуществляют преобразования в их интересах. Однако логика революционной борьбы, не поддающаяся рациональному управлению, увлекает как массы, так и элиты совсем не туда, куда они стремились. "Революции - локомотивы истории, но часто они останавливаются не на тех остановках", - не без основания заметил С.Е. Лец. Ожидания масс, руками которых совершается революционный переворот, нередко бывают обмануты.

Примером может служить Мексиканская революция 1910 г., вожди которой вопреки данным обещаниям сделали очень мало для наделения крестьян землею. Социалистические революции в России, в Китае и на Кубе, которые были осуществлены с участием миллионов крестьян, под их лозунгами и требованиями, закончились гибелью миллионов "кулаков" в России, хлеборобов в Китае, изгнанием с земли десятков тысяч фермеров на Кубе.

Революции нередко приводят к гражданским войнам, обычно когда успех революции бывает неполным. Длительные и кровопролитные войны начались вследствие революции в России (1918 г) и Мексике (1910 г).

К. Маркс называл революции "локомотивами истории". Западные политологи и историки нередко возражают против такого определения. Можно ли назвать "локомотивом истории" исламскую революцию 1978 года в Иране? Или кубинскую 1959 года? Такие примеры можно умножить. Подлинно правдивый ответ может быть дан только историей.