Итак, в обществе могут складываться разные объективные условия возвышения политических лидеров. В стабильных демократических странах существуют правовые нормы, регламентирующие конкретную борьбу лидеров, претендующих на выражение общенациональных интересов. В таком обществе лидеры являются институциональными. Они скорее сами заинтересованы в массах, чем массы в них. В условиях кризиса возникают мятежные харизматические лидеры. Их связь с массами является скорее эмоциональной, чем рациональной, в этом их сила и слабость одновременно. Сила – в появлении исключительной возможности сплотить и повезти за собой людей, испытывающих перед своим харизматическим лидером исключительную преданность. Мятежный лидер может инициировать инновационные процессы в обществе. Слабость такого лидера в том, что те же массы, которые вчера боготворили своего вождя, после его неудач, неспособности поддержать харизму могут втоптать его в грязь. Тоталитарные вожди – это особый случай харизматического лидерства, когда покорность и любовь масс достигается за счет психологического воздействия.

5. Тенденции развития лидерства в России

В становлении политического лидерства в России можно выделить ряд типов, связанных с общественно – политической деятельностью первых должностных лиц страны. Если использовать типологию М. Вебера, в России долго доминировал традиционный тип лидерства: монарх – самодержец, власть которого передавалась по наследству. Абсолютная власть монарха признавалась правящим классом в обмен на его монополию на собственность и людей. Идея господства правителей над зависимым населением оформилась в политическую традицию и переходила из поколения в поколение, не смотря на революцию и смену эпох.

В советской и постсоветской России персонифицированные формы власти олицетворяют вожди. Вождизм представляет собой феномен подданнической политической культуры, культуры тотальной зависимости населения от власти. В этих условиях общество отождествляется с государством, политика – с идеологией, воля вождя – с волей народа, с историей. Восприятие действительности становится иррациональным, ибо отношения между вождем и его окружением утрачивают разумные основы. Вождь прибегает к наиболее доступным манипуляциям общественным сознанием, которое воспринимает все новое как чуждое и чужое, враждебное. Иррациональным становится стремление окружения наделить вождя необыкновенными способностями, необычной мудростью и прозорливостью, знанием всего того, что должны знать его близкие и подчинённые и, естественно, страна и народ.

В современных условиях, казалось бы, многие признаки персонифицированной власти в России трансформировались из вождизма в политическое лидерство. Так, легитимность Президента страны приобретает рационально – легитимные черты: она формируется на всеобщих выборах; результаты свободного волеизъявления признаются всем обществом; деятельность лидера опирается на Конституцию; разделение властей и наличие наряду с Президентом как главой высшей исполнительной власти представительных органов в лице парламента и т. д.

Однако изменились преимущественно внешние атрибуты личной власти, правила ее формирования. В действительности концентрация в руках Президента такого объема законодательных, исполнительных и представительских полномочий, отсутствие реальных правовых рычагов контроля за его деятельностью сохраняют вождизм как сущность персонифицированной власти, хотя и облеченной в цивилизованную форму.

Если даже с определенной долей условности для характеристики персонифицированной власти в России использовать термин «политическое лидерство», то можно отметить ряд особенностей.

Во - первых, как подчеркивают многие политологи, политические лидеры в России очень слабо или практически совсем не осуществляют свои функциональные обязанности, к которым относятся прежде всего выработка стратегии развития, интеграция масс вокруг общих целей и ценностей, осуществления взаимодействия власти и общества, защита общества от беззакония, мобилизация масс на осуществление реформ и т. д. политические лидеры заняты преимущественно тем, что реагируют на уже случившиеся события. Во многом здесь сказывается связь интеллекта и лидерства.

Во – вторых, политические лидеры, как коммунистического, так и посткоммунистического типа, не владеют методами когнитивного «стиля» руководства, который определяется по критерию простоты и сложности восприятия ими явлений и процессов, образующих объекты их профессиональной деятельности. «Крайними», противоположными типами по этому критерию являются, с одной стороны, политик. Мыслящий на основе примитивных жестких стереотипов и нетерпимый к сколько – нибудь многозначным суждениям; с другой стороны, деятель, способный к представлениям и оценкам, отражающим различные аспекты явления, его противоречивость и сложность. Низкий уровень или отсутствие интегральной сложности можно, например, считать одной из важнейших особенностей в деятельности И. В. Сталина. Обладая как политик незаурядной хитростью, ловкостью, прагматизмом, Сталин проявлял поразительную неспособность реалистически оценивать экономическую и социальную ситуацию в стране. С наибольшей силой эта черта проявилась в последние годы его жизни, когда он провозгласил скорое пришествие коммунизма на основе полного искоренения товарно – денежных отношений. В нищей, разоренной войной стране, подобные пророчества отдавали полнейшим утопизмом.

Гораздо труднее оценить однозначно уровень интегративной сложности преемников Сталина. Так, Н.С.Хрущев сочетал реализм в понимании внутренних и внешнеполитических проблем с волюнтаристским догматизмом, когда намеривался «закопать» капитализм и построить коммунизм к 1980 г. По – видимому, начало кризисной эпохи в истории реального социализма вызвало к жизни лидеров, или - как Хрущев, а позднее Андропов – обладавших частичной интегративной сложностью, или – как Брежнев и Черненко – с парализованным, отключенным когнитивным аппаратом, что позволяло подменять руководство страной исполнением церемониала власти. Именно последние лидеры возродили известный из истории наследственных монархий тип «ритуального лидера».

Эпоха перестройки и реформ породила новую разновидность политического лидерства. На первом этапе ни Горбачеву, ни Ельцину нельзя было отказаться в способности к адекватному восприятию всей сложности, многомерности исторической ситуации, в которой им пришлось действовать. Однако многоплановы образы общественной деятельности, сформировавшиеся в сознании обоих лидеров, вряд ли можно назвать интегративными, целостными. Судя по действиям и воспоминаниям Горбачева, образ экономической и политической ситуации был у него расплывчатым и противоречивым. Для Ельцина характерно стремление упростить образ действительности, «подвести» его под однозначно простые решения. Очень часто в своей политике он возвращается к близкому биполярному образу: Президент вместе с демократами и народом против «коммуно – фашизма». Однако уникальная сложность современной российской ситуации такова, что для эффективного воздействия на нее, возможно, требуются лидеры, обладающие гениальным политическим даром. К сожалению, гении, и особенно гении политические, рождаются крайне редко.