В XVIII в. заметно снизилась, по сравнению с предыдущими веками, и роль духовенства в жизни русского общества. Петр I и его наследники смотрели на духовенство как на государственных чиновников. За приходским духовенством была закреплена функция регистрации рождения, браков и смертей, велся строгий учет бывавших на исповеди. На духовенство было возложено множество повинностей — адмиралтейская, полицейская и др. После указа 1723 г. о запрещении пострижения новых монахов из недорослей, значительно снизилось и число монашествующих.

На саму Русскую Православную Церковь государь смотрел тоже сугубо рационалистически. Главной задачей было поставлено полное подчинение Церкви светской власти царя и изъятие материальных ценностей Церкви, столь необходимых для обеспечения многочисленных петровских начинаний.

Поэтому после смерти в 1700 г. патриарха Адриана вместо выборов нового патриарха, был учрежден пост местоблюстителя патриаршего престола. В 1702–1721 гг. этот пост занимал митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский (1658–1722). Кроме того, для церковного управления в 1701 г. возник Монастырский приказ, в ведение которого перешли все церковные вотчины, судебная власть, контроль за изданием духовных книг и духовными школами, выплата денежных окладов священнослужителям и монахам (в 1725 году Монастырский приказ преобразовали в камер-коллегию при Синоде).

В 1721 г. высочайшим указом был принят "Духовный регламент", составленный по поручению государя в 1718–1720 гг. псковским епископом Феофаном Прокоповичем, а исправленный самим Петром I. Церковное управление преобразовывалось по образцу гражданских коллегий: упразднялось патриаршество и вводился коллегиальный орган — Духовная коллегия, вскоре названная Святейшим Правительствующим Синодом. По Указу 11 мая 1722 г. непосредственным руководителем Синода становился обер-прокурор — светский государственный чиновник, назначаемый царем. В соответствии с Табелью о рангах, должность обер-прокурора соответствовала лишь 4 классу государственных служащих. "Верховным судьей" и фактическим главой Синода являлся император, который утверждал все распоряжения в области церковного управления. Таким образом, Церковь полностью подчинялась государству, а высшее церковное управление осуществлялось под контролем светской власти. Торжественное открытие Духовной коллегии (Синода) состоялось 14 февраля 1721 г., а в 1722–1723 гг. патриархи ряда православных автокефальных Церквей Востока признали церковную реформу, проведенную Петром I.

В дальнейшем, при наследниках Петра противоречие между светским миросозерцанием и традиционным православным мировосприятием только усиливалось. Широкое распространение в XVIII столетии светской культуры, науки и философии, появление масонского мистицизма, конечно же, оказало серьезное давление на традиционное русское православное мировоззрение. Подчинение Русской Православной Церкви власти императора вкупе с беспрепятственно распространявшимися в России протестантизмом и католицизмом, не могло не сказаться на снижении роли православия в общественной жизни страны.

В годы правления Петра, да и вообще до времен царствования Елизаветы Петровны, в России была приостановлена, а фактически запрещена канонизация национальных святых. Это запрещение специально оговаривалось в "Духовном регламенте" 1721 года, как средство борьбы с народными суевериями.

Но в народном понимании "остановить" или "запретить" святость — дело невозможное. В первой половине XVIII столетия в разных городах и монастырях начинают возникать местные почитания святых. Известно, что существовало, минимум, семнадцать святых, чье прославление свершалось местно, но не имело никакой санкции от Святейшего Синода. В принципе, это была древнерусская традиция, когда местночтимые святые со временем признаются и официальной Церковью.

Однако в XVIII веке ситуация кардинально изменилась, ведь в 1720–1730-е гг., после смерти Стефана Яворского, в Святейшем Синоде огромное влияние получили полупротестантские настроения, выражаемые Феофаном Прокоповичем, а после его смерти — его последователями. Поэтому Синод начал жестокую борьбу с возникшим местным почитанием святых. Так, в 1722 г. направленная Синодом комиссия фактически разгромила почитание собора святых в Переславле-Залесском, причем было запрещено поклоняться не только "новым" святым (Корнилию, Сергию и Адриану), но святым, чье почитание было уже давно признано Церковью — св. князю Андрею Смоленскому и преподобному Даниилу Переславскому. Позднее, в 1730-е гг., началось преследование "новых" культов, сложившихся в Ростове, Вологде, в других российских городах и монастырях. И опять, заодно, пересматривалось почитание традиционных русских святых, в частности, "освидетельствовались" мощи св. князей Романа Угличского, Василия и Константина Ярославских, преподобных Адриана Пошехонского и Сильвестра Обнорского…

Вообще, по мнению современного исследователя А.С. Лаврова, двадцатилетняя борьба Святейшего Синода с возникающими "новыми культами" имела свою определенную логику. Поначалу запрещению подвергались только "новые культы", не получившие никакой официальной санкции. В середине 1730-х гг. приходит черед "освидетельствования" реликвий святых, чье почитание в целом не ставится под сомнение, но часто носит, вроде бы, суеверный характер. Во второй половине 1730-х гг. впервые выдвигается требование установления синодального свидетельства для каждого культа. А ведь именно санкции Синода в то время недоставало большинству мощей угодников, почитавшихся Русской Православной Церковью. Иначе говоря, логика действий тогдашнего руководства Святейшего Синода вела к тому, чтобы "критически" пересмотреть и "переосвидетельствовать" практически весь Собор русских святых! И подобная деятельность, к сожалению, дала свои горькие плоды: почитание некоторых местных святых были пресечены навсегда. Казалось, светская Россия окончательно заменила собой Святую Русь… Но с воцарением Елизаветы Петровны подобные намерения наиболее ретивых синодальных чиновников были остановлены. Да и времена уже изменились.

Впрочем, и в начале XVIII века в высших кругах русского общества идея святости не отрицалась вообще, как таковая. Другой вопрос, что со стороны Петра I и государства изменилось направленность в почитании святых.

В Петровскую эпоху среди сонма святых, прославляемых Русской Православной Церковью, "манием царя" три имени заняли особое место — апостола Петра, апостола Андрея Первозванного и святого благоверного князя Александра Невского.

Особо чтимым становится образ святого князя Александра Невского, что было связано с основанием новой столицы — Санкт-Петербурга. Дело в том, что новый город строился в тех местах, где проходила знаменитая Невская битва, в которой князь Александр одержал блестящую победу над шведским войском. И в этом факте Петр I вполне справедливо усмотрел символическую преемственность. Поэтому, вследствие целенаправленных действий властей, в Петербурге и в России начинается складываться новый официальный статус святого Александра Невского.