Можно согласиться с мнением Т.В. Губаевой о том, что факт установления правового статуса национального языка в качестве государственного ни в коем случае не означает принудительности. Законодатель лишь фиксирует то обстоятельство, что говорящая на данном языке нация играет роль государствообразующей как более влиятельная в экономическом, политическом и социокультурном отношениях[175]. Опосредуя взаимодействие людей во всех без исключения значимых областях экономической, политической и культурной жизни общества, государственный язык становится доминирующим, то есть наиболее четко фиксируется в индивидуальном языковом сознании.

Важным является вопрос о реализации Закона РСФСР “О языках народов РСФСР”[176], в частности статьи 4 закона, - о гарантиях социальной, экономической и юридической защиты всех языков народов России. К сожалению, ни в федеральном, ни в законодательстве Республики Алтай нет нормативных положений, обеспечивающих реализацию положений статьи 4 Закона о языках. Хотя в ряде республик в составе России, например в Республике Татарстан, Государственному Совету Татарстана поручено разработать проект закона “об административной ответственности за нарушение Закона Республики Татарстан “О языках народов Татарстан”. Следует надеется, что в будущем Республика Алтай в наиболее полной мере будет вести создание условий использования как русского так и алтайского языков в средствах массовой информации, организации кадров, специалистов, работающих в данной области, а также развитие системы народного образования для совершенствования языковой культуры народов Республики Алтай.

Таким образом, конституционно-правовой статус Республики Алтай характеризуется также правом на установление государственных языков, какого не имеют иные виды субъектов в составе Российской Федерации.

Республика Алтай обладает международной правосубъектностью. Федеративный Договор от 31 марта 1992 года и Конституция России 1993 года закрепили это право. Однако, международная правосубъектность Республики Алтай ограничена Федерацией и не может противоречить Конституции, законам Российской Федерации, Федеративному Договору.

Международная правосубъектность предполагает:

Во-первых, право вступать в качестве участника международных отношений и внешнеэкономических связей;

Во-вторых, право подписывать договоры и соглашения с иностранными государствами;

В-третьих, право открывать зарубежные представительства, и наконец, участвовать в деятельности международных организаций.

Согласно части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации, эти права ограничены координацией международных и внешнеэкономических связей субъектов в составе России органами государственной власти Федерации совместно с органами власти республики. Конституция Республики Алтай, продолжая идею заложенную в статье 72 Федеральной Конституции, относит к ведению Республики Алтай осуществление международных и внешнеэкономических связей Республики Алтай в соответствии с федеральным законодательством.

Важную роль в этой сфере для совершенствования правового статуса субъектов Российской Федерации сыграл Указ Президента РФ “О координирующей роли МИД РФ в проведении единой внешнеполитической линии РФ” от 12.03.1996 г., главной задачей которого явилась то, чтобы всемерно способствовать активному участию субъектов Российской Федерации в международном сотрудничестве[177].

В последние годы субъекты Российской Федерации всё чаще заключают соглашения с иностранными государствами, их административными и политико-территориальными единицами, открывают свои представительства за рубежом. До недавнего времени в области внутригосударственного регулирования международных связей субъектов Российской Федерации практика выдвигала задачу принятия федерального закона, который бы регулировал отношения возникающие по поводу международных и внешнеэкономических связей субъектов России. В этой сфере регламентировался лишь порядок заключения международных договоров Российской Федерации с иностранными государствами, которые затрагивают вопросы, относящиеся к ведению субъекта Федерации – Федеральным законом от 15 06 95. “О международных договорах Российской Федерации”[178].Согласно указанному закону основные положения или проект международного договора, затрагивающий полномочия республики, направляются федеральными органами исполнительной власти органам государственной власти республики, а поступившие предложения рассматриваются при подготовке проекта договора. Для внесения своих предложений республика должна иметь не менее двух недель. Представители органов государственной власти республики по согласованию с федеральными органами исполнительной власти могут участвовать в переговорах и процедуре подписания договора.

В настоящий момент более подробно вопросы международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации регулирует Федеральный закон “О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации”[179]. Данный закон устанавливает общий порядок координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации, содержит правовые гарантии обеспечения прав и законных интересов субъектов Российской Федерации при установлении и развитии международных и внешнеэкономических связей. Интересным представляется положения статьи 7 закона, где установлено, что соглашения о международных и внешнеэкономических связях субъектов Российской Федерации не являются международными договорами. Законодатель, разрабатывая закон подчеркнул, что хотя и субъект и осуществляет международные и внешнеэкономические связи, он не является полноправным участником международных отношений, а следовательно его соглашения не могут носить характер и силу международных договоров.

На практике, субъекты Российской Федерации часто превышают свои полномочия в сфере внешнеэкономических связей, вторгаясь в сферу полномочий Федерации. Одной из причин превышения субъектами Российской Федерации своих полномочий во внешнеэкономической сфере является положение Федерального договора, согласно которому республики, края и области РФ “являются самостоятельными участниками внешнеэкономических связей”. Указанное, некоторыми регионами сознательно толкуется расширенно. В итоге происходит подмена гражданско-правовых отношений отношениями публично-правового характера. На самом деле, замечает Ивайловский, под участником внешнеэкономических связей в российской правовой практике понимается субъект гражданско-правовых отношений с иностранными партнерами по поводу купли-продажи товаров, и т.д. Публично-правовой характер носят только сами принципы и режим внешней торговли[180].

Международное право крайне скупо регулирует статус членов федерации. Существует обычай, признающий за субъектами федераций частичную международную правосубъектность в пределах, определенных федеральной конституцией. Наиболее четко содержание данного обычая выражает формула, предложенная Комиссией международного права ООН при подготовке Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года и не вошедшая в окончательный текст конвенции: “Государства – члены федеративного союза могут обладать правоспособностью заключать договоры, если такая правоспособность признается конституцией и не выходит за установленные ею пределы”. Конвенционного закрепления статус членов федеративного государства до сих пор не имеет. К сказанному следует добавить, что при осуществлении своих международных связей субъекты федерации обязаны соблюдать общепризнанные принципы и нормы международного права, адресованные всем её субъектам (нормы “jus cogens”).