Согласно демократической модели «прав человека»:

— реальная власть принадлежит — фактически и по конститу­ции — избранным должностным лицам и лицам, ими назначенным, а не неответственным силам внутри страны (т.е. военным) или за­рубежным силам;

— исполнительная власть конституционно ограничена и ответ­ственна перед другими государственными институтами (такими, как независимый суд, парламент, институт уполномоченного по правам человека — омбудсмен, главный ревизор);

— результаты выборов не предопределены, значительная оппо­зиция со временем может сформировать правительство, любая группа, приверженная конституционным принципам, имеет право создать партию и конкурировать на выборах (даже если электо­ральный порог и правила не допускают маленькие партии к пред­ставительству в парламенте);

— культурные, этнические, религиозные и иные меньшинства, равно как и традиционно находящееся в невыгодном положении большинство, не ограничены (легально или практически) в выра­жении своих интересов в политическом процессе и в использовании своего языка и культуры;

— граждане имеют множество постоянных каналов и средств выражения и представления своих интересов и ценностей, включая разнообразные автономные ассоциации, движения и группы, кото­рые они могут создавать;

— граждане имеют свободный доступ к альтернативным источ­никам информации, в том числе и независимым средствам массовой информации;

— индивиды обладают основными свободами: веры, мнения, дискуссии, речи, публикаций, собраний, демонстраций и петиций;

— граждане политически равны перед законом (даже если они очевидно не равны по политическим ресурсам), индивидуальные и групповые свободы эффективно защищены независимой и справед­ливой судебной системой, чьи решения поддерживаются и уважа­ются другими центрами власти;

— правление закона защищает граждан от несправедливых ареста, ссылки, террора, пыток и чрезмерного вмешательства в их личную жизнь не только со стороны государства, но и организован­ной негосударственной силы.

Представленная модель демократии широко используется ис­следователями для анализа уровня развития прав человека, свобо­ды и демократии.

Следует заметить, что концепция прав человека сегодня приоб­рела универсальное значение. Ее связь с рационализированной ли­беральной культурой Запада хотя и признается, но не ограничива­ется только этой культурой. Демократия как «глобальный проект» включает и понимание прав человека, сформулированное в иных культурных средах, в частности мусульманской и буддистской.

Так, буддистское и индуистское понимание прав человека говорит о следующем: 1) человеческие права не являются только индивиду­альными человеческими правами. Индивид является абстракцией, который не может быть основным субъектом прав. Индивид являет­ся узлом структуры отношений, которые формируют Реальное. Именно положение в этой структуре и определяет права, которые имеет индивид; 2) человеческие права не являются только челове­ческими. Они равно касаются всего космического образа универса, из которого даже боги не исключаются. Все чувствующие существа и предположительно неодушевленные создания также вовлечены во взаимодействие, касающееся человеческих прав; 3) человеческие права являются не только правами. Они также являются обязаннос­тями; права и обязанности взаимозависимы. Человечество имеет право продолжать существовать только потому, что оно выполняет долг сохранения мира; 4) человеческие права связаны не только со всем космосом и всеми соответствующими обязанностями; они со­здают внутри себя гармоническое целое; 5) человеческие права не являются абсолютными. Им присуща относительность.

Всеобщая исламская декларация прав, сформулированная груп­пой исламских ученых в 1981 г., включает следующие права: на

жизнь, на свободу, на равенство и запрещение дискриминации, на справедливость, на честный суд, на защиту против злоупотреблений власти, на защиту против пыток.

Институциональная модель «интегративной демокра­тии». Отмеченный ранее интерес к роли институтов в политичес­ком процессе выразился не только в переосмыслении места инсти­туционального фактора, но и самого понятия института. Несмотря на то, что зачастую институциональный подход к исследованию де­мократии базируется на прежних легалистских или структурно-функциональных моделях, а также на теории рационального выбо­ра, в политической науке и в административных исследованиях ряд ученых подчеркивают значение такой институциональной модели демократии, которая близка к коммунитарным, а не к либеральным ее интерпретациям. Коммунитарная модель представлена в так на­зываемом социально-историческом институционализме. Институциональ­ная модель «интегративной демократии» опирается на идею разли­чия между агрегативным и интегративным политическими про­цессами.

В традиции теории агрегации, как пишут Д. Марч и Й. Олсен, «народ» определяется как собрание индивидов, называемых граж­данами; в традиции теории интеграции «народ» определяется как группа, имеющая свою историю и будущее.

В агрегативном процессе воля народа раскрывается через поли­тические кампании и «торговую сделку» между рациональными гражданами, каждый из которых преследует собственный интерес. «Сделка» совершается в рамках управленческих правил при прав­лении большинства. В интегративном процессе воля народа рас­крывается посредством дискуссии между рациональными гражда­нами и правителями. Цель дискуссии — поиск общего блага в кон­тексте разделяемых социальных ценностей.

Агрегативные теории в целом предполагают порядок, основан­ный на рациональности и обмене. Интегративные теории в целом предполагают порядок, основанный на истории, долге и разуме.

«Интегративная демократия» включает две основные концепту­альные части: концепцию прав и идею дискуссии в поисках об­щего блага.

Концепция прав здесь отличается от инструментального понима­ния прав человека, когда права являются лишь рационально при­нятыми дополнительными условиями заключения выгодной поли­тической сделки. Сами права здесь теряют свою ценность и рас­сматриваются как инструмент для достижения чего-то другого: они не выступают условием оценки политических институтов. При «ин­тегративной демократии» права человека являются самоценностью и служат оценке политических институтов. Они являются ключевы­ми элементами системы социально-политических верований и убеждений, выражением человеческого единства, общего достоин­ства и гуманизма.

Марч и Олсен подчеркивают, что права человека в «интегратив­ной демократии»: во-первых, безусловно, гарантированы,- во-вто­рых, неотчуждаемы, т.е. однажды установленные, они не могут быть ликвидированы; в-третьих, не пересматриваются законом, т.е. яв­ляются частью фундаментального права.

Идея института как воплощения и инструмента сообщества, или демократического порядка как конституционной системы, является важным аспектом институциональной мысли. Если политические институты укрепляют общие ценности сообще­ства, они должны быть приняты. В этом отношении важными во­просами являются компетентность участников политического про­цесса и их интегрированность в сообщество. Компетентность вклю­чает не только знания, но и мудрость, обусловленную глубоким по­ниманием нужд и возможностей сообщества. Интегрированность означает, что граждане и гражданские служащие действуют в соот­ветствии с общим благом, которое не может быть подорвано лич­ными амбициями и устремлениями. Деятельность институтов в «интегрированной демократии» связана с гражданским образова­нием и организацией гражданского участия.