Стереотипы модернизации, механически и ускоренно внедренные в сложившийся общественный менталитет, порою только парализуют общество, дестабилизируют механизм управления.

Так случилось, к сожалению, и на шестой части планеты – постсоветском пространстве. Не случайно горбачевскую «перестройку» называли «революцией сверху»: темп демократических реформ имел заданный характер. Конечно, общество тоже не пребывало в состоянии пассивности и даже развивало порой трудноуправляемую политическую активность. Но все-таки инициатива, на наш взгляд, оставалась в руках действовавшей в то время политической элиты. Именно она выдвигала новые идеи и задавала темп реформ, которые налагались на объективно неподготовленную социальную почву. Социальная материя не порождала их естественным, спонтанным трудом, а усваивала как некое новое «данное». В связи с этим мы считаем целесообразным еще раз сопоставить два теоретических критерия развития модернизации (о которых говорилось выше): уровень мобилизации и уровень организации. Напомним: под мобилизацией подразумевается повышение социального и политического участия масс. Под организацией – придание этим процессам законченной формы, их институализация, обеспечивающая стабильность. Сбалансированность двух данных условий обеспечивает гармоничность развития социально-политической системы. А неинституализированная активность населения (как это вытекало, в том числе, из вышеприведенных оценок западных политологов) порождает противоречивое развитие событий.

В условиях же «перестройки» и последовавших за ней перемен вышеназванное противоречие приобретало «отраженный» характер. Демократические реформы, инициированные действовавшей в то время властью (т.е. уровень организации демократических процессов), опережали уровень мобилизации (т.е. политическую и социальную активность самого населения). В итоге особенность последующей реструктуризации общества заключалась в том, что она взяла свое начало не с практического, а с чисто «представленческого» уровня. Перестройка началась, как известно, с «нового мышления». «Новое мышление» не отражало существующего бытия, а подготавливало общество к его реформированию. В социально уравненном обществе разворачивалась борьба идей. Начиналась беспрецедентная переоценка ценностных ориентиров.

Такой кризис пережила и Беларусь в начале 90-х годов. Стремление к гоночному темпу реформ со стороны действующего тогда Верховного Совета привело к разрушению традиционных основ управления при одновременном дефиците современной правовой базы. Это противоречие оказалось чревато общенациональным кризисом. По данным Госкомстата по итогам 1993 г., национальный доход Беларуси составил 90% к уровню предыдущего года. Свободный индекс розничных цен и тарифов на товары народного потребления и платные услуги населению по сравнению с 1991 г. возросли в 187 раз. На этом фоне возросла безработица. За 1993 г. численность безработных увеличилась в 2,8 раза, количество свободных рабочих мест сократилось на 31%. Если в декабре 1992 г. на десять рабочих мест приходилось 13 безработных, то в декабре 1993 г. – 53. Активными темпами продолжала развиваться преступность. Было зарегистрировано 23,3 тыс. краж государственного и общественного имущества, что на 9% больше, чем за истекший период 1992 г. Выросло число квартирных краж и составило 14 тысяч. Число разбойных нападений возросло в Минске на 40%. Почти в 2 раза увеличилось в республике число случаев взяточничества.

Избрание Президента страны в 1994 г. и решение всенародного референдума в 1996 г. позволили Беларуси преодолеть экономический и политический кризис, выработать концептуальный курс демократических реформ с учетом менталитета населения, ориентированного на социальную справедливость и персонифицированный тип государственной власти. На смену «обвальной» экономике пришло последовательное вхождение в рынок, что отмечали и эксперты Всемирного банка реконструкции и развития. В современной Беларуси реализуется стратегия трансформации белорусской государственности в правовое социальное государство.

Приоритеты такой модели в реальных белорусских условиях базируются на:

– применении и совершенствовании демократических традиций мировой и отечественной социально-политической практики;

– создании стабильной демократической ситуации в стране;

– обеспечении прав и свобод граждан;

– обеспечении права граждан на участие в управлении делами общества и государства конституционными формами и методами;

– реализации конституционно закрепленных принципов разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную при сохранении их единства.

Соответственно философское «особенное» белорусской модернизации состоит в том, что освоение демократической модели поставлено здесь на здоровую, естественную для самого общества почву.

Изложенное выше – это практическое подтверждение научного тезиса о том, что правящие структуры, заинтересованные в реализации реформ, должны искать способы адаптации общественных преобразований к логике социокультурных традиций. В целом для успешного реформирования модернизируемых государств необходимо достичь три основных консенсуса (между различными группами общества и отражающими интересы этих групп политическими силами):

– Консенсус по отношению к историческому прошлому: стремиться к затуханию полемики по поводу переоценки прежних исторических событий, режимов правления и т.д.

– Консенсус в установлении дальнейших целей общественного развития.

– Консенсус в определении общих норм поведения на пути к поставленной цели.

Достижению этих социально-политических консенсусов в нашей стране должна принципиально способствовать формирующаяся ныне идеология белорусского государства.

Список использованных источников

1. Политология: Учебник / Под ред. проф. М.А. Василика. М., 1999.

2. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М., 1995.

3. Мельников А.П. Политология: Учеб. пособие / Мельников А.П., Мн., 1999. Ч. 1, 2.

4. Баранова Е.В. Политология: Курс лекций / Баранова Е.В. – Мн., 2003. – 112 с.

5. Панарин А.С. Политология: Учебник / Панарин А.С.М., 1999.