Хорошей иллюстрацией различий трех режимов - демократии, авторитаризма и тоталитаризма - является часто использующаяся в сравнительной политологии шутка. Согласно этой шутке, в которой, конечно же, заключена немалая доля справедливости, политические системы Великобритании, Испании и Советского Союза в 50-е годы отличались следующим образом. В Великобритании разрешалось все, что не запрещалось (принцип правового государства), в Испании запрещалось все, что специально не разрешалось, а в Советском Союзе было запрещено все, включая и то, что официально считалось разрешенным. Если мы рассмотрим Великобританию, Испанию и СССР соответственно как примеры демократического, авторитарного и тоталитарного политического устройства, то перед нами возникнет достаточно емкое сопоставление основных особенностей трех типов режимов.

Большую работу по такому сопоставлению и деталях проделал Р. Макридис. Он проследил как и посредством каких механизмов различные режимы осуществляют свою власть в обществе (см. схему 1) [1].

Схема 1

Таким образом, можно выделить следующие, универсальные для авторитаризма характеристики. Все авторитарные режимы отличает:

стремление исключить политическую оппозицию (если таковая существует) из процесса артикуляции политических позиций и принятия решений;

стремление использовать силу в разрешении конфликтных ситуаций и отсутствие демократических механизмов контроля за осуществлением власти;

стремление поставить под свой контроль все потенциально оппозиционные общественные институты - семью, традиции, группы интересов, средства массовой информации и коммуникации и пр.;

относительно слабая укорененность власти в обществе и вытекающие отсюда желание и, одновременно, неспособность режима подчинить общество всеобъемлющему контролю;

перманентные, но чаще всего не слишком результативные поиски режимом новых источников власти (традиции и харизма лидера) и новой, способной сплотить элиту и общество идеологии;

относительная закрытость правящей элиты, которая сочетается с наличием внутри нее разногласий и борющихся за власть группировок.

Все сказанное было рельефно отражено в определении авторитаризма, данном X. Линцом. Согласно этому определению, авторитарными являются "политические системы, для которых характерен ограниченный, хотя и не инициируемый сверху, политический плюрализм, отсутствие разработанной и ведущей идеологии при наличии, однако определенного типа ментальности, отсутствие широкой и интенсивной политической мобилизации, исключая отдельные периоды развития. Это - системы, в условиях которых лидер или узкая группа осуществляют власть в нечетко определенных, но вполне предсказуемых границах".

2. Разновидности авторитаризма

Такое широкое определение авторитаризма оставляет значительный простор для классификации авторитарных режимов. Сюда могут быть отнесены и известные в истории абсолютные монархии, и феодальные аристократии, и режимы бонапартистского типа, и военные диктатуры, и многие иные смешанные формы, с трудом поддающиеся определению. Однако исследователи современных авторитарных режимов чаще всего выделяют следующие три группы: однопартийные системы, военные режимы и режимы личной власти. Главный критерий такого разделения режимов - правящая группировка, ее основные характеристики и способы взаимодействия с обществом. Во всех трех случаях существует, по определению Хантингтона, устойчивое стремление свести к минимуму конкуренцию элит и массовое политическое участие. Единственное в этом ряду исключение - Южно-Африканский режим апартеида, представлявший собой расовую олигархию и исключавший из участия в политике более 70% населения, практикуя одновременно довольно широкую конкуренцию в рамках белого сообщества. К этим трем группам авторитарных режимов может быть добавлена еще одна - бюрократически-олигархические режимы. Власть в этих режимах осуществляется группой лиц, нередко представляющих интересы различных общественных слоев, однако в формулировании и принятии решений главная и безусловная роль принадлежит здесь государственной бюрократии.

Однопартийные системы.

Термин "однопартийность" может использоваться, как отмечал Дж. Сартори, в трех случаях. Во-первых, применительно к ситуации, когда одна партия монополизирует политическую власть, не допуская существования никаких иных партий и политических организаций. Во-вторых, когда одна партия выступает в качестве гегемонистской, а все остальные, существуя, не имеют шансов конкурировать с ней на равной основе. В-третьих, возможна ситуация доминантной партии, когда одна и та же партия постоянно получает подавляющее большинство голосов в парламенте. В этой ситуации партии не только существуют как легитимные, но и, несмотря на свою недостаточную эффективность, имеют в политической борьбе равные стартовые условия. Третий образец выходит за рамки авторитарной политики, ибо в нем присутствует свободная и справедливая конкуренция - главное условие демократических систем. Следовательно, этот образец выходит и за рамки рассмотрения в данном разделе. Отметим лишь, что три приведенных образца однопартийности вполне могут переходить друг в друга: гегемонистская партия имеет шансы эволюционировать в доминантную, а доминантная - вырождаться в гегемонистскую и даже монополистическую. В большинстве случаев однопартийные системы либо устанавливаются в результате совершения революций, либо навязываются извне. Так было, например, со странами Восточной Европы, в которых однопартийные системы стали послевоенным результатом насаждения опыта СССР. Сюда же, помимо стран с коммунистическим режимом правления, могут быть отнесены Тайвань и Мексика. В таких системах партия монополизирует и концентрирует власть в своих руках, легитимизирует свое правление при помощи соответствующей идеологии, а сам доступ к власти непосредственно связывается с принадлежностью к партийной организации. Такого рода системы нередко достигают весьма высокого уровня институциализации, иногда (СССР, Германия) вплотную подходя к тоталитарной организации политической власти. Однопартийные системы могут существенно отличаться друг от друга. Это вполне объяснимо, ведь различия могут касаться степени централизации власти, возможностей идеологической мобилизации, взаимоотношений партии-государства и партии-общества и т.д. Несколько упрощая, такие различия можно свести к двум основным группам.