Очень важным для понимания процесса генезиса холодной войны является анализ германской политики Сталина. В отличие от западных ученых, российские исследователи склонны видеть в противостоянии Сталина американскому стремлению разделить Германию не простое упрямство или неспособность признать свое поражение, а последовательное и стратегическое желание создать единую нейтральную, пусть несоветскую, Германию, которая не угрожала бы СССР и не была бы интегрирована в НАТО.

В целом за первые десять лет работы вне жестких идеологических рамок российские исследователи внесли значительный вклад в развитие современной мировой историографии холодной войны Их главным достижением за этот период явилось определенное сглаживание «острых углов», сближение полярных и конфронтационных подходов, которые сформировались и господствовали в мировой историографии за предыдущие десятилетия.

Генезис холодной войны

Лидеры всех трех союзных держав стали серьезно задумываться о переустройстве мирового порядка задолго до окончания второй мировой войны. Особенно тщательно эти планы разрабатывались в администрации Рузвельта, поскольку подавляющая часть американской правящей элиты была согласна, что США, как сильнейшая мировая держава, должны будут взять на себя инициативу в этом вопросе.

Внутри администрации существовали две группировки, конкурировавшие за право разработать планы мирового порядка. Обе группировки предполагали наличие интернациональных органов руководства этим порядком, но серьезно расходились в методах и структуре.

Первая, базировавшаяся в госдепартаменте, предполагала строить мир на основе принципа «открытых д в ерей», международной экономической специализации и универсализма, т.е. на основе так называемого «многостороннего подхода». «Фритрейдеры-интернационалисты» из госдепартамента рассматривали Германию И Японию в качестве «локомотивов» мировой многосторонней экономики, без которых европейские и азиатские экономические блоки не смогли нормально функционировать. Что касалось СССР, го, по их мнению, его вряд ли было возможно заставить играть по «общим правилам» и поэтому про-^ ще было изолировать.

Вторая группировка, лидеры которой стояли во главе казначейства, видели будущий мир состоящим из более изолированных и самостоятельных стран-сегментов. Эти сегменты должны были руководствоваться в своем послевоенном восстановлении и развитии кейнсианскими идеями. Кроме того, они считали необходимым максимально ослабить и исключить из мирового порядка поверженных Германию и Японию, а СССР, который неизбежно превратится в супердержаву, необходимо было интегрировать в мировой порядок, чтобы иметь возможность контролировать его поведение,

В начале войны президент Ф. Рузвельт склонялся к позиции лидеров «фритрейдерской» группировки. Результатом их сотрудничества стала «Атлантическая хартия», фактически провозглашавшая конец эпохи империй и закрытых экономических блоков. Однако к 1943 г., когда стало ясно, что военно-политическую мощь Британии и особенно Советского Союза не удастся после войны проигнорировать, Рузвельт пришел к выводу, что радикализм в этом вопросе может только навредить – вряд ли союзники сразу согласятся на «открытые двери» или легко поддадутся попыткам их изолировать.

В этой ситуации американский президент стал откровенно поддерживать «ньюдиллеров» ш казначейства, которые приступили к реализации своих планов формирования послевоенного мирового порядка уже в 1944 г., когда на Бреттонвудской конференции они продиктовали 44 странам-участницам свою модель послевоенной мировой экономики. Следующим шагом в выбранном направлении стала Ялтинская конференция, где политика сочетания «универсализма» и «баланса сил», исключения стран «оси» из мирового порядка и «сдерживания через интеграцию» в отношении Москвы получила свое дальнейшее развитие.

Сталин прекрасно сознавал, что в послевоенный период ослабленный СССР вряд ли сможет конкурировать с Америкой в процессах построения мирового порядка. Благоразумно отодвинув на весьма отдаленное будущее реализацию своих амбициозных планов мирового коммунистического господства, он сконцентрировался на проблемах скорейшего восстановления. Поэтому, то исключительное место, которое отведилось Советскому Союзу в бреттонвудско-ялтинской схеме, Сталина более чем устраивало.

Однако изменение к концу войны соотношения сил внутри американской правящей элиты в пользу «глобального фритрейдерства», смещение международного военного баланса сил в сторону США и смерть Рузвельта привели к устранению «международных кейнсианцев» от участия в процессе миростроительства. Лидеры госдепартамента, полностью поддерживаемые новым президентом Г. Трумэном, немедленно приступили к радикальной смене курса.

Не только стратегический, но и тактический переход к строительству мирового экономического порядка на основе универсального принципа «открытых дверей» представлялся стратегам из госдепартамента как восстановление многосторонней схемы мировой торговли, существовавшей ранее под эгидой Британии и на основе британской валюты – фунта стерлингов.

В первую очередь, данный план предусматривал ликвидацию всех видов торгового протекционизма через создание Всемирной торговой организации. Кроме того, повысить частную инвестиционную активность предполагалось через введение «золотого стандарта» и снижение опасности мировой инфляции. Предполагалось, что главной практической мерой этого плана должно было стать предоставление Англии специального займа для стабилизации фунта. После чего размораживание колоссальных мировых запасов этой валюты должно было оживить всю мировую торговлю.

Совершенно очевидно, что «план Уильямса» был антикейнсианским и направлен против того, чтобы переходный период к миру «открытых дверей» проходил через зону «национального капитализма». Он был нацелен на немедленное формирование «интернационального капитализма» на базе многосторонних отношений. Естественно, что этот план был неприемлем для СССР по своему либеральному определению, и естественно, что этот план предполагал конфликтные отношения с Москвой. Восстановление Германии как элемент этого плана для Сталина также исключалось.

Однако, по мнению стратегов из госдепартамента, эти неизбежные конфликтные отношения, при правильном их регулировании, могли и должны были сыграть конструктивную роль в осуществлении этого плана. Дело в том, что американское общественное мнение по-прежнему рассматривало Британию как конкурента, а СССР в качестве ближайшего союзника. И именно Москве, а не Лондону, оно было готово предоставить послевоенные займы. Кроме того, европейские страны также не были согласны с предложениями Вашингтона о восстановлении Германии. Если администрация сумела бы найти доказательства враждебности Советского Союза, то можно было бы, используя жупел советской или коммунистической угрозы, нейтрализовать противников плана.

Концептуальное обоснование такого подхода было изложено в «доктрине Кеннана». Основными ее тезисами были следующие: советский строй по природе своей является агрессивным, его главным инструментом является международный коммунизм, и, чтобы сдерживать эту идеологическую агрессию, нужно за счет американской экономической помощи укреплять «иммунитет» европейских стран к «коммунистической заразе».