Океанический подход предполагает, что в АТР включаются страны, расположенные на побережье и островах Тихого океана (т.е. Северная, Центральная и Тихоокеанская Южная Америка (в последнем случае государства, расположенные на берегах Тихого океана), южная часть Тихого океана, СВА или Дальний Восток и часть ЮВА, поскольку другая ее часть ближе к Индийскому океану.

Принцип деления «по океану» довольно распространен. Но он вызывает возражения. Прежде всего потому, что целые субрегионы и множество стран оказываются одновременно в различных океанических зонах. Для того, чтобы избежать этого, необходимо включать в зону Тихоокеанского региона или бассейна только те страны, которые находятся именно в Тихом океане или обращены к Тихому океану. Только в этом случае будет соблюдена «чистота» океанической концепции Тихоокеанского региона. В результате у нас останется в Тихоокеанском регионе 37 государств, из них 20, находящихся «внутри» Тихого океана.

В какой-то степени попытка определить, что делает регион целостным предприняли в СССР, в одном из партийных документов - в Программе КПСС 1986 г. В ней, в частности, говорилось: «Образуются новые экономические и политические центры соперничества, прежде всего в Тихоокеанском бассейне и в Латинской Америке»[16]. Совершенно очевидно, что под «центрами соперничества» имелись в виду не субъекты, а объекты политики.

Надо, наконец, сказать, что сторонники «объединения» океана и материка приводят, как им кажется, для этого серьезные научные обоснования. В качестве таковых выдвигается утверждение о том, что экономическая интеграция региона соединяет его различные части в единое целое. Если бы этот тезис был доказан и было показано, что экономические потоки между странами, включенными в зону АТР, создали такую систему взаимосвязей, нарушение которой означало бы качественное нарушение хозяйственного воспроизводства любого элемента этой системы, тогда вопрос об определении рамок региона был бы решен. Но доказательная база представляется неубедительной.

Особенности тихоокеанского регионализма определяются следующим набором параметров:

1) среднегодовые темпы роста ВНП и внешней торговли;

2) удельный вес внутрирегиональной торговли в экспорте и импорте стран тихоокеанского региона;

3) прямые инвестиции США и Японии в тихоокеанском регионе; 4) центры банковской и международно-финансовой деятельности в тихоокеанском регионе;

5) удельный вес тихоокеанского региона в добыче минералов капиталистическими странами.

Почти во всех работах, посвященных данной проблеме, приводятся аналогичные параметры. Но можно ли считать, что приведенные цифровые данные определяют специфику указанного региона в сравнении с другими регионами? Как минимум, необходимо сопоставление показателей экономического развития всех регионов. Однако и этого было бы недостаточно, так как упомянутые выше показатели абсолютно не доказывают наличие интеграционного процесса в «особой зоне мирового хозяйства», взаимосвязь между частями и целым.

Провозглашая следующее столетье веком АТР и ссылаясь при этом на предсказания великих, некоторые ученые все-таки испытывают некоторую неловкость из-за неопределенности региона.

В этой связи интересна статья А. Дирлика - сторонника азиатско-тихоокеанской идеи. Он прибегает к нетрадиционному методу анализа, выдвигая идею о том, что концепция Тихоокеанского кольца или Тихоокеанского бассейна не обязательно должна совпадать с географическим пространством в физическом смысле[17]. Он подчеркивает важность самой Тихоокеанской идеологии, цель которой заключается в том, чтобы «сгруппировать экономические и политические силы, которые сами по себе ни внутри, ни во вне не проявляются в виде общей региональной структуры». Эта идеология предполагает предоставление национального суверенитета для небольших государств, связавших судьбу с регионом, и действия которых могут быть выгодными, а могут и не быть выгодными для их обществ в целом, но при этом желательны для той части элиты, которая уже вовлечена в транснациональную деятельность.

После описания целей Тихоокеанской идеологии Дирлик, наконец, оговаривает, что он не собирается добавлять другие определения к устоявшимся терминам, поскольку это «невозможно, и не желательно». Все дефиниции, считает он, только мешают анализу. И еще раз повторяет, что термины Тихоокеанское кольцо и Тихоокеанский бассейн «имеют значение совсем не потому, что они являют собой описание некоей подвижной реальности, а потому, что они представляют собой некую концепцию этой реальности, которая сама по себе указывает лишь на человеческую деятельность, которая служит как бы промежуточным звеном между описанием (т.е. концепцией - О.А.) и тем, что описывается (т.е. реальностью - О.А.)».[18]

Таким образом, Тихоокеанское кольцо - это концепция, идея, которая не обязательно должна совпадать с реальностью, т.е. географическими границами.

Безусловно, АТР - идея в какой-то степени схватывает некоторые стороны реальности, но не всю реальность как целое. Но в политике и экономике, чтобы подтянуть реальность до концепции, требуется сила, которая на какое-то время в принципе может подчинить себе реальность.

В результате, местоположение Океании в мировом пространстве представляет собой и научную и политическую проблему, которая еще ждет своего решения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение нашего анализа можно сказать следующее.

Вся мировая история со времен Месопотамии свидетельствует о том, что в любой исторический отрезок времени в мире господствовало несколько сверхдержав, между которыми шла постоянная борьба за единоличную гегемонию, что отчетливо проявилось и в развитии островных государств Океании.

Закон неравномерного развития государств и обществ, постоянно ведущий к перераспределению сфер влияния в пользу временного гегемона подтверждается и в настоящее время. В силу множества причин США оказались на данный момент единственным полновесным гегемоном в мире: в экономике, политике, военной мощи. Простирается власть США и союзников этой сверхдержавы и на далекую Океанию.

В Азиатско-Тихоокеанском регионе система безопасности сконструирована на базе военного присутствия США и их союзнических отношениях с Японией, Южной Кореей, Филиппинами и Таиландом. Интересно, что Россия больше не является де-факто субъектом международной безопасности ни в одной зоне Азии. Все нынешние переговоры по коллективной безопасности, в том числе в рамках США-Япония-Россия, которые, в частности, ведут академические круги, в конечном счете направлены на дальнейшее умаление военно-политического значения России в данном регионе.

Экономические связи стран Океании и России практически отсутствуют, если не считать членство нашей страны в Совете по тихоокеанскому экономическому сотрудничеству.

Геополитическое пространство Океании, на наш взгляд, определяется присутствием в регионе политической доктрины индустриально развитых стран. Самостоятельных подвижек у островных государств в данном направлении выявить в ходе анализа не удалось.