созданный в лаборатории алхимика, скороспелый всезнайка, для которого нет ни оков, ни преград, - томится по обусловленности, по жизни, по плоти, по реальному существованию в реальном мире.Гомункул знает то, что еще не ясно Фаусту в данной фазе его развития. Он понимает, что чисто умственное, чисто духовное начало, как раз в силу своей "абсолютности" - то есть необусловленности, несвязанности законами жизни и конкретно-исторической обстановкой - способно лишь на ущербное, неполноценное бытие. Гибель Гомункула, разбившегося о трон Галатеи (здесь понимаемой как некая всепорождающая космическая сила), звучит предупреждением Фаусту в час, когда тот мнит себя у цели своих стремлений: приблизиться к абсолютному, к вечной красоте, воплощенной в образе Елены.В "Классической Вальпургиевой ночи" перед нами развертывается картина грандиозной работы всевозможных сил - водных и подпочвенных, флоры и фауны, отважных порывов человеческого разума - над созданием совершеннейшей из женщин, Елены. На сцене толпятся низшие стихийные силы греческой мифологии, чудовищные порождения природы, ее первые мощные, но грубые создания - колоссальные муравьи, грифы, сфинксы, сирены; все это истребляет друг друга, живет в непрестанной вражде. Над темным кишением стихийных сил возвышаются уже менее грубые порождения; полубоги, нимфы, кентавры. Но и они еще бесконечно далеки от искомого совершенства. И вот предутренние сумерки мира прорезает человеческая мысль - философия Фалеев и Анаксагора: занимается день благородной эллинской культуры. Все возвещает появление прекраснейшей.Хирон уносит Фауста к вратам Орка, где тот выпрашивает у Персефоны Елену. Мефистофель в этих поисках ему не помогает. Чтобы смешаться с толпою участников ночного бдения, он облекается в наряд зловещей Форкиады. В этом наряде он будет участвовать в третьем акте драмы, при дворе ожившей спартанской царицы.Елена перед дворцом Менелая. Ей кажется, будто она только сейчас вернулась в Спарту из павшей Трои. Она в тревоге:Кто я? Его жена, царица прежняя,Иль к жертвоприношенью предназначенаЗа мужнины страданья и за бедствия,Из-за меня изведанные греками? Так думает царица. Но вместе с тем в ее сознании мигают, как пламя светильника, воспоминания о былой жизни: Да полно, было ль это все действительно,Иль только ночью мне во сне привиделось?А между тем действие продолжает развиваться в условно реалистическом плане. Форкиада говорит Елене о грозящей ей казни от руки Менелая и предлагает скрыться в замок Фауста, воздвигнутый на греческой земле крестоносцами. Получив на то согласие царицы, она переносит ее и хор троянских пленниц в этот заколдованный замок, не подвластный законам времени. Там совершается бракосочетание Фауста с Еленой.Истинный смысл всей темы Елены раскрывается в финале действия, в эпизоде с Эвфорионом. Менее всего следует - по примеру большинства комментаторов - рассматривать этот эпизод как не зависящую от хода трагедии интермедию в честь Байрона, умершего в 1824 году в греческом городке Миссолунги, хотя физический и духовный облик Эвфориона и принял черты поэта, столь дорогого старому Гете, а хор, плачущий по юному герою, и превращается, по собственному признанию автора "Фауста", "в рупор идей современности".Но ни это сближение с Байроном, ни даже определение Эвфориона, данное самим Гете ("олицетворение поэзии, не связанной ни временем, ни местом, ни личностью"), не объясняют эпизода с Эвфорионом как определенного этапа на пути развития героя. А ведь Эвфорион - прежде всего разрушитель недолговечного счастья Фауста.В общении с Еленой Фауст перестает тосковать по бесконечному. Он мог бы уже теперь "возвеличить миг", если бы его счастье не было только лживым сном, допущенным Персефоной. Этот-то сон и прерывается Эвфорионом. Сын Фауста, он унаследовал от отца его беспокойный дух, его титанические порывы. Этим он отличается от окружающих его теней. Как существо, чуждое вневременному покою, он подвержен и закону смерти. Гибель Эвфориона, дерзнувшего вопреки родительской воле покинуть отцовский замок, восстанавливает в этом заколдованном царстве законы времени и тлена, и они вмиг рассеивают лживые чары. "Елена обнимает Фауста, телесное исчезает".Прими меня, о Персефона, с мальчиком! -слышится ее уже далекий голос. Действие кончается великолепнойтрагической вакханалией хора. Форкиада вырастает на авансцене, сходит с котурнов и снова превращается в Мефистофеля.Такова сюжетная схема действия. Философский же смысл, который вкладывает поэт в этот драматический эпизод, сводится к следующему: можно укрыться от времени, наслаждаясь однажды созданной красотой, но такое "пребывание в эстетическом" может быть только пассивным, созерцательным. Художник, сам творящий искусство, - всегда борец среди борцов своего времени (каким был Байрон, о котором думал Гете, разрабатывая эту сцену). Не мог пребывать в замкнутой эстетической сфере и неспособный к бездейственному созерцанию активный дух Фауста.Так подготовляется новый этап становления героя, получающий свое развитие уже в четвертом и пятом актах.Четвертый акт. Фауст участвует в междоусобной войне двух соперничающих императоров дает благодаря тому, что Мефистофель в решительную минуту вводит в бой "модели из оружейной палаты".Доспехов целый арсеналЯ в залах с постаментов снял.Скорлупки высохших улитокНапяливши на чертенят,Средневековья пережитокТеперь я вывел на парад.Какой острый символ изживших себя исторических сил!Победа "законного императора" приводит только к восстановлению былой государственной рутины (как после победы над Наполеоном). Недовольный Фауст покидает государственную службу, получив в награду клочок земли, которым думает управлять по своему разумению.Мефистофель усердно помогает ему. Он выполняет грандиозную "отрицательную" работу по разрушению здания феодализма и устанавливает бесчеловечную "власть чистогана". Для этого он сооружает мощный торговый флот, опутывает сетью торговых отношений весь мир; ему ничего не стоит с самовластной беспощадностью положить конец патриархальному быту поселяв, более того - физически истребить беспомощных стариков, названных Гете именами мифологической четы - Филемоном и Бавкидой. Словом, он выступает здесь, в пятом акте, как воплощение нарождающегося капитализма, его беспощадного хищничества и предприимчивости. Фауст не сочувствует жестоким делам, чинимым скорыми на расправу слугами Мефистофеля, хотя отчасти и сам разделяет его образ мыслей. Недаром он воскликнул в беседе с Мефистофелем еще в четвертом акте;Не в славе суть. Мои желанья -Власть, собственность, преобладанье.Мое стремленье - дело, труд.Однако и эта жизнь во имя обогащения не по сердцу гуманисту Фаусту, вовлеченному в стремительный круговорот капиталистического развития. Фауст считает, что он подошел к конечной цели своих упорных поисков только в тот миг, когда, потеряв зрение, тем яснее увидел будущее свободного человечества. Теперь он - отчасти "буржуа&qu