Именно поэтому свобода создания и деятельности политических партий получила конституционное признание всех претендующих на демократизм государств; в противном случае неизбежно либо создание тайных обществ, противостоящих государству и угрожающих самим основам государственности, либо превращение парламента в собрание представителей отдельных групп населения, объединенных экономическими, национальными и т.д. интересами и руководствующихся эгоистическим расчетом, а не общим благом. Что же касается государства, утрата им своей демократической природы и либо авторитаризация, когда орган народного представительства превращается в простой придаток исполнительной власти, формируемый и всецело ею контролируемый, либо «приватизация» той или иной мощной в экономическом отношении группировкой неминуема, что особенно убедительно доказывается нашим собственным опытом 90-х годов прошлого столетия.

Не этим ли объясняются встречающиеся порой выступления против многопартийности и политического плюрализма, хотя на деле острие критики чаще всего направлено не против плюралистической демократии, а против суррогата многопартийности?! В самом деле, так называемые политические партии, в великом множестве возникшие на рубеже 80-90-х годов прошлого столетия, в действительности выступали лоббистскими группировками, объединенными эгоистическими экономическими интересами, активно способствовали разграблению общественных богатств, созданных трудом многих поколений, и беззастенчиво торговали общественным благом под флагом демократии. Под угрозу были поставлены даже единство и целостность Российского государства, а мелкая корысть (не по масштабам и степени влияния на власть, а в ее соотношении с благом общества) стала определяющим вектором государственной деятельности [1].

Отсюда – надуманная дилемма: либо «закрытие» политических партий и отказ от конституционных принципов плюралистической демократии и тогда неизбежно развитие антисоциальных тенденций, в перспективе угрожающих самим основам государственности, либо открытие простора для развития политических партий и участия в них самых широких масс народа, объединенных общими интересами, реализуемыми в народном представительстве, как это предусмотрено Основным Законом.

Конституция России в 1993 году с учетом опыта собственной истории на советском этапе ее развития и воспринимая общедемократические цивилизационные стандарты, закрепила принципы плюралистической демократии, основанной на многопартийности и идеологическом многообразии. Другое дело, что установленная ею юридическая форма нуждается в реальном политическом наполнении, формируемом временем и активностью народа, которая единственно способна насытить ее социальным содержанием. Временем и активностью народа, облагороженной гражданским чувством и ответственностью за настоящее и будущее страны!

При этом не следует впадать в распространенную методологическую ошибку, отождествляя многопартийность и политический плюрализм. Наличие нескольких или даже многих партий способно обеспечить действительно плюралистическую демократию лишь при условии, что они раскрывают и выражают все многообразие общественных противоречий и всю палитру интересов различных социальных групп, образующих в целом общество, и их представительство в парламенте, назначение которого – утверждение в законодательстве, следовательно, во всей государственной деятельности принципа общего блага, сочетания и взаимодействия всего многообразия существующих в обществе интересов.

Это означает, что суррогат многопартийности, этап которого мы еще далеко не прошли, способен превратиться и превращается в политический плюрализм только в результате упорного труда и с течением времени. Что же касается Конституции – она может лишь способствовать этому путем закрепления свободы слова и различных форм политической деятельности, гарантирующих осознанное участие граждан и их объединений в осуществлении государственной власти. При этом подчеркнем: конституционный принцип политического плюрализма легализует не борьбу за власть, а борьбу за участие во власти. И только в этом случае может в полной мере проявиться значение демократии как способа саморегуляции и саморазвития общества, исключающего социальные катаклизмы, которые угрожают самим основам отечественной государственности (вспомним печальную участь СССР!), и гарантирующего эволюционное развитие общества.

Согласно статье 13 Конституции, закрепляющей одну из основ конституционного строя России как демократии в рамках правового государства, в Российской Федерации признается идеологическое многообразие, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, признаются политическое многообразие и многопартийность, закрепляется равенство общественных объединений перед законом, устанавливается запрет на создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание расовой, национальной и религиозной розни. Тем самым Конституция закрепляет идеологический и политический плюрализм как основу развития общества и одну из содержательных характеристик демократии [2].

Рыночная экономика, основы которой также закреплены Конституцией, объективно обусловливает неоднородность общества. В силу различных обстоятельств экономического, социального, политического характера, а также в зависимости от пола, возраста, направленности личных интересов и других факторов оно делится на различные классы, слои и группы населения, объединенные совпадением интересов их членов и осознанно или неосознанно исповедующие общие идеалы и преследующие общие цели. Именно эта множественность составных элементов общества образует основу идеологического и политического плюрализма и объективно предопределяет его.

Иными словами, многообразной действительности больше соответствует плюрализм, составляющий часть внутреннего механизма саморегуляции и саморазвития общества, что в свою очередь является условием эволюционного развития общества и определяет пределы государственного руководства обществом. Что же касается монистического видения общества и реализации этого видения в форме установления той или иной идеологии в качестве государственной или обязательной или в его политической системе, они изначально несут в себе семена отрицания и будущего разрушения, поскольку требуют наличия внешнего по отношению к самому обществу регулятора, способного работать без ошибок и сбоев.

Признание идеологического многообразия (наряду с признанием политического многообразия и многопартийности) в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации есть не только рефлекс на насаждавшийся десятилетиями идеологический монизм, закреплявшийся в советских конституциях и поддерживавшийся всеми институтами государственной власти, но и отражение в политической системе закономерностей экономического развития, основанного на свободном рынке и конкуренции. При этом такое признание означает существенное сужение пределов государственной власти, поскольку из-под контроля государства выводится сфера идеологии под которой обычно понимается система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности.