Не все интегристские организации выступают с экстремистских позиций. Так, алжирские «Ан-Нахда» и Движение общества за мир (ХАМАС) считают, что следует ограничиться борьбой за места в парламенте и разъяснительно-идеологи-ческой работой среди населения, добиваясь поэтапного строительства в Алжире исламской республики.

В целом концепции фундаменталистов представляют собою эгалитаристскую утопию, реализация которой позволит-де построить общество всеобщего братства, равенства и социальной справедливости, обеспечивающее защиту ислама и сохранение национально-культурной самобытности. Вместе с тем их концепция предусматривает создание тоталитарной политической системы. Использование обвинений в неверии, вероотступничестве, ереси открывает в исламском государстве путь к установлению властями абсолютного контроля не только над жизнью, но и над мыслями людей. Впрочем, в глазах возрожденцев подобная схема не выглядит пугающей. Она во многом вписывается в рамки политических традиций в странах Магриба, в течение столетий живших под являвшейся абсолютной властью беев, деев, пашей, султанов. Свою роль играет и то, что гражданское общество в этих странах еще только формируется и принципы демократии, политического плюрализма, свободы мнений и соблюдения прав человека начали лишь совсем недавно укореняться в общественном сознании, да и то главным образом среди образованной части населения.

Части мелкой буржуазии, учителей, преподавателей, низших и средних чиновников, технической интеллигенции свойственна склонность к традиционализму. С их точки зрения, не надо ни реформировать ислам, ни пытаться возродить его в первозданном виде, а следует оставить все, как есть. Для традиционалистов мусульманская религия играет охранительную роль, а нередко является и средством ухода от действительности.

Сохранению традиционалистских взглядов способствуют быстрые изменения в окружающем мире, к которым люди не всегда успевают адаптироваться, связанные с этими изменениями новые, зачастую неожиданные требования, предъявляемые к их профессиональной деятельности, сложности приспособления мелкой буржуазии к «правилам игры», навязываемым бизнесу постиндустриальным этапом развития общества. Немаловажное значение имеет массированное вторжение западной культуры – точнее субкультуры, ведущее к изменению привычной среды существования и к вестернизации нравов. Стремление искать убежище в традиционном, привычном исламе порождается и сохраняющейся в ряде стран Магриба политической нестабильностью и угрозой терактов. Свою роль играет также обстановка в регионе – израильско-палестинский конфликт, оккупация Ирака, давление США на Сирию, воспринимаемые как «заговор против арабизма и ислама», противостоять которому обыватель, однако, не может.

В отличие от части реформаторов и возрожденцев, склонных минимизировать либо даже вообще отрицать значимость сунны, традиционалисты придают ей весьма большое значение. Для них сунна – единственный путь, ведущий к исполнению заветов бога. Следование ей является абсолютным долгом каждого мусульманина. Недаром, подчеркивают они, сподвижники Мухаммеда были убеждены, что, совершая тот или иной поступок или вынося какое-либо суждение, пророк выполняет волю Аллаха. Сунна для традиционалистов – всеобъемлющая программа практических действий, с которыми она соединена столь же неразрывно, как дух соединен с телом. Они рассматривают сунну как каркас здания ислама, который без нее превратится в карточный домик. Она, акцентируют традиционалисты, является вторым после Корана источником шариата и норм социального и личного поведения. Более того, сунна, по их мнению, «представляет единственный достоверный комментарий к Корану, позволяющий правильно следовать его предписаниям. Она – ключ, открывающий дверь в мир ислама».

Значение, придаваемое сунне традиционалистами, объясняется, с одной стороны, стремлением избежать инноваций, сохранить в неприкосновенности эту важнейшую основу ортодоксального ислама, а с другой, – более подробной разработкой в ней, чем в Коране, правил поведения индивида в повседневной жизни.

Выступая защитниками ортодоксального ислама, традиционалисты пытаются противиться процессам модернизации. В частности, они предостерегают от эмансипации женщин, полагая, что эта идея продвигается американской администрацией, «которая хочет превратить арабских женщин в свою «пятую колонну», способствующую распространению «демократии железа и огня». Тем не менее особой политической активности традиционалисты не проявляют, ограничиваясь изложением своей точки зрения в средствах массовой информации. Главным для них является следование нормам ислама в быту. Так, по наблюдениям тунисского профессора И.аль-Гарби, традиционалисты хотели бы вернуться к ношению женщинами чадры.

Охранительная роль отводится ортодоксальному исламу в идеологии официального Марокко. Акцент в ней делается на том, что после освобождения страны из-под власти аббасидских халифов в Х в. и воцарения династии Альморавидов властители Марокко получили титул «повелителя правоверных», который затем перешел к Саадитам и к Алавитам. Подчеркивается, что если в период французского протектората марокканский народ не был, несмотря на все усилия колониальной администрации, доведен до «материалистического единообразия», то это произошло благодаря «его верности, его моральному и духовному внутреннему богатству, хранителями которого выступали алавитские монархи». Особая роль короля была закреплена в принятой в 1972 г. Конституции, ст.19 которой гласит: «Король, Повелитель правоверных, Высший представитель нации, Символ ее единства, Гарант непереходящего характера и преемственности государства, следит за уважением Ислама и Конституции».

Ссылками на религию король Хасан II обосновывал в свое время выбор им для своей страны особого, третьего пути развития, подчеркивая, что «наша философия вытекает из Корана, поскольку Всемогущий Господь сказал: «Итак, Мы хотели, чтобы вы были нацией справедливой середины». Мы абсолютно не хотим ни социализма, знаменующего нищету, ни доведенного до крайности капитализма. Мы хотим построить общество, где каждому будет предоставлен шанс увеличить свое благосостояние».

В марокканской политической традиции сохраняется следование уходящему своими корнями в средневековье принципу «священной присяги» подданных королю. В своей политической практике король Мухаммед V, а затем Хасан II следовали не столько современным нормам, сколько традиции «шуры», консультируясь с политическими партиями и неправительственными организациями, но не считая для себя обязательным учитывать высказываемое ими мнение.

Положение, правда, несколько изменилось после прихода к власти короля Мухаммеда VI, избравшего путь политической либерализации и постепенного внедрения в общественную жизнь демократических норм. Тем не менее династия Алавитов продолжает оставаться в глазах многих марокканцев мирским и религиозным символом одновременно.

Таким образом, в Магрибе в настоящее время преобладает ислам реформаторского толка, которого придерживается большинство политической и интеллектуальной элиты, значительная часть населения в целом. возрожденчество, хотя и имеет достаточно широкое распространение, все же остается идеологией меньшинства, правда, меньшинства не столь уж незначительного и к тому же политически весьма активного. Тем не менее, если говорить о перспективе, то возрожденческая идеология, ориентированная на прошлое, а не на будущее, вряд ли сможет бесконечно сохранять свое влияние. В этом плане более перспективным представляется реформаторский, адаптированный к современности ислам. Не исключено также упрочение в последующем позиций секуляризма.