Своими корнями воззрения возрожденцев восходят к основателю Ассоциации «Братья-мусульмане» Х.аль-Банне, ставшему основоположником фундаментализма как религиозно-политической доктрины, и к развившим затем его идеи С.Кутбу и А.А.Маудуди. Краеугольным камнем их взглядов является следующий хадис: «Лучшее из поколений – мое, затем – следующее, затем – следующее». С точки зрения возрожденцев, мусульманская религия – это драгоценность, первоначальный блеск которой притушили последующие интерпретации, «инакомыслие» (под чем подразумеваются рационалистическая теология, философия, суфизм), разногласия между различными мазхабами, да и сам по себе ход истории.

Отсюда делается вывод о необходимости вернуться к подлинному, очищенному от последующих наслоений исламу и изменить окружающий мир в соответствии с его догматами. Интегристы, подчеркивалось в этой связи в одном из программных заявлений алжирской «Группы Хаттаба», ведут борьбу «не за возрождение чуждой демократии или завоевание мест в парламенте, а за верховенство слова Аллаха». Добиться этой цели могут лишь «истинные мусульмане», убежденные, что бог – это цель, Мухаммед – руководитель, Коран – конституция, джихад – путь, а смерть во имя Аллаха – высшее стремление.В качестве мусульманина может, с их точки зрения, рассматриваться лишь тот, кто считает божественную волю в управлении делами личности и общества абсолютным императивом, кто признает – в соответствии с выработанной С.Кутбом формулой, – что «ислам – это всеобъемлющая система жизни», осознает неразрывность связи между божественным и мирским и служит богу каждое мгновение своей жизни76. Тот, кто отрицает абсолютную божественную власть (аль-хакимийю), является язычником (мушриком). Что касается современного мира, то он представляет собою мир джахилийи. Он должен быть разрушен, и на его месте построен мир, живущий по божественным законам.

Взгляды возрожденцев на политику и экономику во многом повторяют идеи С.Кутба и А.А.Маудуди.

Интегристские группировки выступают за построение исламского государства в соответствии с догматами Корана и нормами шариата. Вместе с тем между ними существуют различия в том, что касается формы будущего государственного устройства. Так, алжирская Вооруженная исламская группа, ливийская и тунисская секции Партии исламского освобождения призывали к восстановлению халифата. Ливийская группировка «Интегристы» выступала за создание республики хомейнистского образца, алжирский Фронт исламского спасения, тунисская «Ан-Нахда», ливийская «Аль-Джамаа аль-исламийя» считали возможным согласиться на многопартийность, а Ливийская организация освобождения исходила из того, что исламское государство должно основываться на принципах «исламской демократии». В Марокко «Аль-Адльва-ль-ихсан» выступает за ликвидацию монархии и лишение короля статуса «повелителя правоверных», в то время как Партия справедливости и развития полагает возможным сохранить в исламском государстве короля и существующие монархические институты.

Концепция «исламской экономики» строится на взаимодействии трех секторов – государственного, кооперативного и частного. Основой социально-экономического строя должны стать «трудовая собственность» и мелкие и средние частные предприятия. Предполагается ввести запрет на ссудный процент. Социальная справедливость должна обеспечиваться за счет сбора и распределения государством закята, а также ограничения потребностей. В целом речь идет, таким образом, о системе, допускающей существование мелкой и средней буржуазии, но препятствующей образованию крупного капитала.

В области внешней политики возрожденцы выступают, как правило, с панисламских позиций и за всемирное торжество «дар аль-ислама», выдвигая свою собственную глобальную концепцию, которую они противопоставляют западному глобализму. Первоочередной же задачей считается борьба за освобождение Палестины и ликвидацию западного влияния в арабском мире.

Из представления возрожденцев об идеальном обществе как обществе, власть в котором принадлежит богу, чью волю исполняли Мухаммед, а затем праведные халифы, вытекает требование безусловного подчинения «истинных мусульман» воле руководителей интегристских организаций. «Эмир, – подчеркивается в программных документах алжирской ВИГ, – отец для всех нас. Пойдем за ним с закрытыми глазами.»

Возрожденцы исходят из того, что лишь «подлинные мусульмане», готовые бороться с язычеством и инакомыслием, образуют умму. Они должны пойти на разрыв (мафсала) с современным святотатственным обществом. За разрывом должен последовать уход от общества (хиджра) – не обязательно физический, но хотя бы моральный. После этого приверженцы «истинного ислама» считаются готовыми к высшей стадии – борьбе (джихаду) против тиранической власти. При этом в качестве тиранов (тугат) рассматриваются не только деспоты, а вообще все, кто отказывается следовать принципам хакимийи.

Ставка возрожденцев на джихад логически вытекает из их взглядов, поскольку подгонка действительности под теоретические построения возможна лишь насильственным путем. «Война, – провозглашает ВИГ, – ничего, кроме войны, вплоть до полного уничтожения предателей, безбожников, франк-массонов и лакеев.»

Подавляющее большинство интегристских организаций отводит важное место террору как средству дестабилизации внутриполитической обстановки, распространения среди населения недоверия к правительству, создания условий для его свержения и прихода фундаменталистов к власти. Для вербовки террористов, включая смертников, они играют на религиозных убеждениях верующих. Акцент делается на бескомпромиссности заповедей божьих, касающихся борьбы с неверными, а также на использовании со ссылкой на коранические постулаты такого сильного в глазах верующих аргумента, как утверждение, что погибшие во имя бога сразу же, не дожидаясь судного дня, попадут в рай и предстанут пред ликом божьим.

Ставка на терроризм особенно характерна для алжирских интегристских группировок, особенно ВИГ, рассматривающих теракты как важнейшую составляющую джихада наряду с вооруженной борьбой против армии и сил безопасности и карательными экспедициями против «неверных». В Марокко сторонниками террористических методов являются «Салафийяджихадийя» и Марокканская сражающаяся исламская группа. Вместе с тем некоторые фундаменталистские организации не считают терроризм главным средством борьбы за власть. Так, по мнению руководства Национального фронта спасения Ливии, ведущую роль в котором играют «Братья–мусульмане», теракты и саботаж должны подготовить почву для выступления армии, сопровождающегося вторжением подготовленных за рубежом отрядов боевиков. «Любые перемены, – подчеркивал руководитель НФСЛ М.Могареф, – могут исходить только от армии. Внешняя оппозиция не способна вмешаться без поддержки вооруженных сил». По мнению же руководителя тунисской «Ан-Нахды» Р.Ганнуши, основное внимание следует уделять политической борьбе. Для этого исламисты должны активно участвовать в общественной жизни. В отличие от С.Кутба, полагавшего, что ставку следует делать на небольшие по численности, но хорошо подготовленные и законспирированные группы фундаменталистов, Р.Ганнуши считает главным мобилизацию масс путем развертывания интенсивной пропагандистской работы среди населения и организацию массовых выступлений против правящего режима (демонстрации, кампании гражданского неповиновения и т.п.). Не исключается и возможность прихода к власти в результате выборов, в т.ч. в блоке с неисламистскими политическими партиями. Применение насилия, по его мнению, возможно лишь в качестве ответа на репрессии со стороны властей. Однако масштабы такого ответа должны быть тщательно выверены с тем, чтобы не дать обладающему подавляющим превосходством в силах госаппарату повода расправиться с исламистами. Что касается ПИО, то ее сторонники вообще не считают террор эффективным средством борьбы. Их тактика состоит в проникновении в армию с целью подготовки государственного переворота.