Одно из пристрастий Дмитрия Васильева - тяжбы с различными средствами массовой информации, которые он то ли благодаря безошибочному чутью грядущего результата, то ли из-за впечатления, производимого на судей нетривиальностью предъявляемых исков - по крайней мере не проигрывает. Пик активности в судебных тяжбах пришелся на первую половину 1993 г., когда Васильев подал в суд сначала на "Международную еврейскую газету" (в январе), а затем (в апреле) - на нижегородскую газету "Ленинская смена".

В первом случае исковое заявление о взыскании с "Еврейской газеты" 20-ти миллионной компенсации "за моральный вред" последовало в связи с тем, что упомянутая газета опубликовала перечень изданий, являющихся, по ее мнению, антисемитскими, куда редактируемая Васильевым газета "Память" попала под номером 23 за публикацию (как объясняли в "Еврейской газете") "печально известных "Протоколов сионских мудрецов". Поскольку же сам Васильев антисемитом себя не считает, потребовались извинения и материальная компенсация. Некоторые издания, впрочем, откомментировали эту тяжбу в том смысле, что Васильев недоволен тем, что его газета "Память" оказалась лишь на 23 месте . Как бы то ни было, дело отложили в связи с назначенной экспертизой, которая должна была дать ответ, является ли "Память" антисемитским изданием .

"Ленинская смена" оскорбила уже самого Дмитрия Дмитриевича, обвинив его (накануне визита лидера "Памяти" в Нижний) в различных "измах", в том числе в шовинизме, нацизме и антисемитизме. На этот раз судейские чиновники проявили завидную расторопность, иск Васильева был удовлетворен, и редактор молодежной газеты должен был выписывать для уплаты по приговору суда 100 тыс. рублей, мрачно размышляя о необходимости повышения цены подписки на второе полугодие. Злые языки, вернее перья, утверждали, что все эти тяжбы - ничто иное как средство поправить материальное положение васильевской организации.

С телевидением отношения у Дмитрия Дмитриевича еще более натянутые. Однажды на вопрос о том, какие программы ТВ он предпочитает, Васильев ответил, что смотит только выпуски новостей. Остальные же программы получили такую оценку: "Мерзость, именуемую телевидением, спокойно смотреть нельзя, это метастазы, они могут проникнуть в мозг, а я стараюсь держать его стерильным . Я не дурак, не сумасшедший, не плебей. Думаю, в Риме просто отсекли бы голову тем, кто осмелился бы показать то, что демонстрируется по нашему телевидению . Из этого ящика какой-то ужас льется - примитив, похабень, порнография, издевательство над человеческими чувствами ."

Уже к февралю 1992 г. Васильв сменил "образ врага". Оскорбленный тем, что власти позволили провести в Кремле праздник Хануки хасидам, которые незадолго до этого устроили погром в Библиотеке им.Ленина и ,по словам Васильева, "испражнялись на ковер, оставляли свои фекалии и мочу в святыне, избили смотрителя, глумились над милиционером", он главного врага, против которого направлены усилия ("хлопоты") "Памяти", обозначил именем "хасиды", поскольку слово "жид" многих коробило, термин "сионисты" "коммунисты заездили", а "масоны" действуют скрытно, и угроза, от них исходящая, народу не всегда видна. 15 февраля 1992 г. в московском кинотеатре "Урал" на собрании НПФ "Память" Дмитрий Васильев заявил: "В Кремле засели хасиды. Мы должны выбить их оттуда. Мы уже подготовили бревна (для выбивания ворот), осадные лестницы. Мы выяснили, где Кремлевская стена ниже всего. Впереди пойдут альпинисты ."

Штурм Кремля по каким-то причинам не состоялся, но все узнали, что к "сидящим" в нем Васильев теплых чувств не питает. Упоминавшиеся выше обращения в адрес президента Ельцина это мнение, казалось, только укрепили. И громом среди ясного неба прозвучали слова Дмитрия Дмитриевича, осудившего коммунистов-организаторов первомайских (1993 г.) московских беспорядков, названых "коммунистической провокацией против Бориса Ельцина". Сбылось реченное когда-то: "встреча" Ельцина и "Памяти" состоялась. Те, для кого это было неожиданностью, очевидно, невнимательно вчитывались в лозунги "Памяти", среди которых был и такой, с виду совершенно монархический: "После падения большевизма только царь спасет Россию от нового партийного рабства". Шок от неожиданности васильевского заявления был столь велик, что произошло подлинное чудо: "Московский комсомолец", еще недавно грубо попираемый сапогом "памятников", на первой полосе поместил интервью с Васильевым, получившим возможность подробно высказаться по поводу коммунистов и их "эсеровско-большевистских акций" и заявившим: "Мы, как монархисты, выступаем за сильную державную власть, за президентство. Если президент дает свободу слова - я с ним, если президент выступает за частную собственность - основу основ, то я с ним, если он выступает за введение собственности на землю - я с ним . В настоящее время сильная президентская власть просто необходима, чтобы спасти нас от катастрофы ." (При этом Васильев не отказывался вовсе от своего высказывания о том, что когда перед ним, Васильевым, "откроются кремлевские ворота, в Кремле будет ставка Государя. Как было").

Журналист радио "Свобода" Марк Дейч, автор объемной разоблачающей "Память" книги, уныло заметил: "Не знаю, нуждается ли Борис Николаевич в такой поддержке, разве что по принципу "Враг моего врага - мой друг", а Васильев меж тем провел у себя на квартире подробно освещенную ИТАР-ТАСС пресс-конференцию, где заявил, что все члены "Памяти" не только голосовали за Ельцина на референдуме, но и вели в его поддержку большую агитационную работу. Пресс-конференция, как выяснилось вскоре, была проведена при активной поддержке близкого Ельцину главы Федерального информационного центра Михаила Полторанина, затребовавшего на нее съемочную группу из "Останкино" и таким образом нарушившего, как отмечали наблюдатели, собственные неоднократные заверения о невмешательстве ФИЦа в дела средств массовой информации.

За всем этим как-то позабылось, что с 1991 г. "Память" официально объявила себя организацией "монархо-фашистской" ("фашизм" Васильев понимает как итальянский аналог "соборности"). Взгляды Васильева претерпели за его жизнь определенную эволюцию, им же самим и намеченную. Раньше был он "очарован "Черным интернационалом", но разобрался и понял, что это "национал-коммунисты". Теперь Васильев называет себя "фашистом" и "черносотенцем": "Я люблю это слово - связка, единство, пучок. Я - фашист, русский фашист, ничего страшного в этом нет. Если хотите, я монархофашист, соединеие нации во имя монархии - это прекрасно. Но не нацист, не национал-социалист, это уже сфера коммунистической идеологии .", "только безграмотный человек боится слова "черносотенцы", думая, что это какие-то погромщики. Нет, черная сотня - народное ополчение, возглавляемое воинами-чернецами. Когда княжья дружина не справлялась с врагом, в бой вступала черная сотня и побеждала ."