Великий просветитель, и бесспорно, один из основателей теории граждановедения Монтескье утверждал, что никакая другая форма правления не нуждается в воспитании практики "политической добродетели", ибо эта последняя, по его словам, определяется "любовью к законам и отечеству"

Идея о том, что "именно при республиканском правлении возникает необходимость во всей власти воспитания" (Монтескье. О духе законов. 1748) сводится к тому, что французский просветитель объявляет высшим достоинством государства добродетель политическую, а не церковную. Тем самым, он указывал, что теологическое объяснение подлинно моральной сущности государства произвольно, оно открывает безграничные возможности для оправдания или осуждения именем бога всего того, что выгодно осудить или оправдать данному церковному деятелю. Между тем, только справедливый общественный порядок способен воспитать, совершенного гражданина на опыте "отказа от себя самого" и "постоянного предпочтения общественного интереса".

Концептуальный принцип - "любовь к закону и отчеству" который в республиканском духе отсылает нас к конституции и к системе собственно республиканских институтов, может быть "прочтена" в националистических понятиях как любовь к нации - т.е. любовь к рядовому сообществу. Такое со­общество берется за основу, его нужно только признавать. Получается, что если к идее общею происхождения добавить идею общей судьбы, невзирая на то, что подобное сочетание подчинялось волевым желаниям, то не трудно представить себе политические возможности "эксплуатации" национального чувства. Следовательно, мы сталкиваемся с феноменом национализма.

Второе: республиканское, равно как и националистическое воспитание требует от гражданина "отказа от себя самого" как условия для жизни в сообществе Все формы "отказа от себя самого" могут быть одинаковыми, ибо "постоянное предпочтение общественного интереса" есть результат свободного выбора индивидов. Однако, если республиканское политическое воспитание приобретает универсальский характер, то националистическое пытается сконструировать институциональную систему в соответствии с моделью однородного сообщества.

В первом случае мы "вовлекаемся" в республиканскую политическую традицию: гражданская идентичность выступает результатом конституционного проекта. т.е. и в данном случае речь идет о сконструированной идентичности. Между тем и национальная идентичность сконструирована. Обе эти традиции - республиканский патриотизм и национализм – со времен либеральных революции конца XVIII века пребывают в состоянии социальной напряженности, стимулирующей, однако, выработку модели демократической гражданстевенности. Другими словами, республиканский патриотизм и национализм образуют тот политический опыт, на основе которого формируется нация, ее гражданская жизнь. При этом, исключительную значимость представляют взаимоотношение и взаимовлияние конституции и гражданского опыта. Будем постулироватъ мыслью, что конституция является совокупи ость базовых нормативных принципов, в рамках которых формируется гражданская жизнь. Конституция в этом смысле конституирует политическое общество как определенную совокупность граждан. Конституция политического режима опережает непрерывный процесс преображения гражданского опыта, участия граждан в государственных делах. Следовательно, первым этапом воспитания гражданской идентичности, представляется возможность приобретения опыта самоуправления и политического формирования гражданства. Однако, это происходит, прежде всего, на основе единодушного восприятия конституционного проекта членами всего сообщества. Еще Ж.-Ж. Руссо в "общественном договоре" писал, что политическая конституция гражданского общества может осуществиться в том случае, если с ее содержанием непосредственно согласится граждане. Это и есть общественный договор в представлениях французских просветителей XVIII века. Однако, не исключается другая возможность, а именно: вполне допустим вариант, когда конституционные возможности самого соглашения могут быть малоспособны политически оформлять жизнь сообщества. Следовательно, вполне возможны конфликты между конституцией и политической реальностью. Более того, данная конфликтная ситуация выявляет действительный уровень согласия граждан с продолжающей функционировать конституцией.

Известно, что опыт жизни при конституционном порядке в конкретном политическом обществе формирует соответствующую гражданскую культуру. С другой же стороны, изменения характера согласия граждан по конституционному проекту и политической реальности позволяют членам сообщества реконструировать гражданскую культуру. Гражданская культура не только формальное участие граждан в политической жизни, но и, прежде всего, умение воздействовал на функционирование политической системы в целях достойной человеческой жизни. Именно такое гражданское участие представляется в высшей степень показателем ценностных предпочтений и интересов индивидов. Это одно из жизненно важных свойств демократии- Политическое участие и ответственность в таком участие полноправных членов сообщества и есть основные составляющие гражданской культуры. Таким образом идея конституции и фактор ответственности, стимулирующие процесс гражданского самоуправления, позволяют делать вывод о том что демократический конституционализм вступает в качестве гаранта подлинного гражданства. Такая гражданская связь между политическим опытом и функционированием конституции была основой первою опыта республиканства еще во времена Рима: опыта гражданского управления с применением прямой демократии. Однако республиканству современного типа приходится сталкиваться с новыми политическими реалиями отличными от политического опыта прежних социальных систем. Только конституционный опыт французской революции соединит принципы трех традиции: равновесие республиканских властей, отделение государства от гражданского общества, и наконец , гражданский универсализм первого национализма: нация граждан, объединяющая в себе "патриотов конституции" Данный опыт стимулировал появление либеральных конституционных проектов вплоть до средины XIX века.

Однако начиная с средины XIX века эволюционировала и националистическая традиция, идущая в разрез с либеральным конституционализмом. Сегодня, в этом плане, мы имеем интересный социальный опыт: если в Латинской Америке национализм до сих пор не отделился от всех своих универсиалистиских корней, то в Европе он вообще утратил первичную универсиалистическую идентичность (т. е. характер первого революционною национализма). Тем не менее, начиная с 1989 года в Центральной и Восточной Европе мы сталкиваемся с явлением нового националистического конституционализма, определяющего содержание гражданской культуры данного региона: проявляются коллизии между революционными конституционам, пропитанным новыми политическими реалиями, и национализмом с жестко этнической ее интериретацией. Как показывает опыт, конституционным проектам новых демократий в условиях нового политического порядка не удалось освободиться от этой напряженной ситуации двух исходных принципов.