При этом важно учесть, что география и месторасположение имеют множество аспектов, такие как размеры и масштабы тер­ритории конкретного государства, топография, климат, условия для сельскохозяйственного производства, наличие природных ре­сурсов, доступ к морям и океанам и др. От этих аспектов зави­сит целый ряд параметров, которые указывают на потенциаль­ные и реальные возможности государства, определяющие его место в мировом сообществе стран. Как показывает исторический опыт, сама земля, территория государства составляет тот стра­тегический ресурс, который по значимости, возможно, превос­ходит все остальные ресурсы.

Ландшафт, степень плодородия почвы, природные ресурсы и дру­гие факторы непосредственным образом сказываются как на структуре и отдаче народного хозяйства, так и на плотности на­селения. Топография и климатические условия страны крайне важны для развития путей сообщения, размещения ресурсов и народнохозяйственной инфраструктуры, внутренней и внеш­ней торговли. Положение относительно океанов и морей опреде­ляет близость или удаленность от важнейших рынков, центров силы и очагов конфликтов. Немаловажное значение для безопас­ности и национальных целей имеет также близкое окружение го­сударства. Все эти и другие связанные с ними факторы имеют решающее значение при реализации госудаством своих внутри- и внешнеполитических проблем. Поэтому неудивительно, что на протяжении всей истории, вплоть до недавнего времени, государ­ства видели свою цель в защите и, по возможности, расширении территорий. Государства, особенно великие или мировые, во все времена руководствовались императивом расширения своего контроля над соседними странами и народами, а при возможно­сти и над всей международной системой.

Со времени Вестфальского мира 1648 г. территориальные гра­ницы государств считаются священными и неприкосновенными (об этом более подробно см. ниже). Политическая организация современного мира базируется прежде всего и главным образом на разделении стран и народов по территориальному принципу. Причем, как увидим ниже, на данной территории нет какой-ли­бо иной власти, кроме власти суверенного государства, юрисдик­ция которого распространяется на эту территорию. Государство есть субъект права и в качестве юридического лица его право-законность основывается на коллективности, неделимости еди­ной территории, на которой живет эта коллективность. Как подчеркивал Л. Дюги, «характер государства может и должен признаваться только за коллективностью, располагающей по­литической властью и обитающей на определенной террито­рии». Поэтому неудивительно, что само понятие политической власти с самого начала отождествлялось с отправлением власти на определенной территории и с самой этой территорией. Цер­ковь, например, обладает той или иной формой власти и авто­ритетом, но она не является государством. Католическая и пра­вославная церкви по всем признакам представляют собой организованную коллективность. Церковь обладает верховной вла­стью в делах веры, располагает администрацией, построенной по иерархическому принципу, но в отличие от государства не свя­зана с определенной территорией.

Легитимность

Было бы чистейшей воды лукавством утверждать, что госу­дарство в одинаковой мере служит интересам, потребностям, нуж­дам всех слоев, классов, групп, категорий населения. Никогда нельзя забывать ту банальную истину, что общество не гомоген­ное образование — оно состоит из разнородных конфликтующих социально-политических сил, обладающих разными весом и вли­янием, потребностями и интересами, разными, так сказать, ве­совыми категориями. Поэтому при любой форме государствен­ного правления, в том числе и демократической, будут члены общества или граждане, более и менее равные. Даже примени­тельно к демократии нельзя в буквальном смысле трактовать те­зис, постулирующий, что власть принадлежит народу. Сторон­ники буквалистского толкования принципа народовластия, отстаивая формулу «пусть народ решает сам», в должной ме­ре не учитывают тот факт, что сначала необходимо установить, из кого именно этот самый народ состоит. Народ, взятый сам по себе, — это абстрактная категория и в качестве такового он ничего не может решать, он не правит и не может сам собой пра­вить. Это противоречит самой природе власти. Всякие рассуж­дения о народной власти, народовластии и прочие представля­ют собой не более чем политические и идеологические лозунги. Власть имеет иерархическую природу и на протяжении всей ис­тории она часто служила интересам отдельных личностей, групп, классов, кланов, династий. Как полагают, еще в 430 г. до н.э. Перикл утверждал: «лишь немногие могут творить по­литику, но судить о ней могут все». В том же духе через бо­лее чем две тысячи лет Ш.Л.Монтескье говорил: «хотя все пригодны для того, чтобы выбирать, не каждый пригоден быть избранным».

И действительно, ни один народ не может обойтись без лю­дей, способных управлять и властвовать, он просто нуждается в них. По-видимому, были правы В. Парето, Г. Моска и другие авторы, которые считали, что ведущие позиции в структурах вла­сти, особенно в ее верхних эшелонах, при любом политическом режиме занимают представители элиты. Фактом является то, что при любом режиме имеется относительно компактные и более или менее организованные группы лидеров, из среды которых выдвигаются руководители государства, политических партий и движений. В совокупности они составляют так называемый политический класс. Но при этом необходимо отметить, что ин­ституциональные, социокультурные, идейно-политические и иные факторы и особенно сам тип политической системы оказывают глубокое влияние на роль элит в различных поли­тических режимах. Правящая или политическая элита по-разному осуществляет властные функции при демократических, авторитарных и тоталитарных режимах. Что касается демо­кратической формы правления, то она отличается от других форм не отсутствием элит, а наличием множества элит, конкуриру­ющих друг с другом в борьбе за голоса избирателей.

Поэтому любая власть не может не испытывать потребности в системе легитимизации, сущность которой состоит в обоснова­нии и оправдании права властвования существующей в данной стране формы правления. Эта проблема теснейшим образом свя­зана с другим кардинальным вопросом об источниках и преде­лах власти. Устойчивость и жизнеспособность любой социально-политической системы или формы правления зависят от готовности ее субъектов или составляющих жить в соответствии с определенными законами и правовыми нормами. А это в свою очередь зависит в большей степени от уважения к власти и за­кону со стороны если не всех, то во всяком случае большинст­ва граждан, признания ими законности или легитимности этой системы, нежели от страха применения к ним тех или иных санк­ций. Обеспечение легитимности, или легитимизация — это фор­ма обоснования, которая призвана интегрировать разрозненные институты, отношения, процессы, подсистемы и т.д., тем самым придавая смысл всему социальному порядку.

Политическая легитимизация — это признание по меньшей мере большинством общества правомерности господства, дейст­вующего в данный конкретный период политического режима. Даже самые тиранические режимы прошлого и наших дней претендуют на легитимность своей власти и считают нужным вся­чески подчеркивать ее. Как показывает исторический опыт, такую легитимность невозможно обеспечить одними только на­сильственными средствами. К примеру. Римская империя осно­вывалась не только на силе и страхе применения принудитель­ных санкций, но и на согласии, доброй воле и уважении ее подданных. Раз эти последние потеряны, презумпции законно­сти режима и справедливости его законов бросается вызов.