Тяготение к жизни в другой стране довольно отчетливо выражено у разных этносов. По данным ВЦИОМ, опросившего эстонцев, латышей, западных украинцев, грузин, азербайджанцев, казахов, киргизов, таджиков и узбеков, от 22 процентов респондентов (киргизов) до 45 (западных украинцев) хотели бы, чтобы их дети получили образование за рубежом.

Однако реальные возможности населения разных регионов и представителей разных этносов найти работу на Западе не одинаковы. Конечно, у всех народов есть элитарные слои, обладающие высоким профессиональным и квалификационным уровнем. Так что азиатская эмиграция может иметь тот же характер утечки мозгов, что и эмиграция квалифицированной рабочей силы из европейской части страны. Более того, она может идти не только на Запад, но в силу культурной близости и в сопредельные страны Ближнего Востока, Турцию и т. п. Но все же для большинства она приобретет типичные черты эмиграции неквалифицированной рабочей силы из перенаселенных. стран третьего мира. По крайней мере четыре соображения заставляют думать, что в ближайшее десятилетие эмиграция этого типа не может быть значительной: во-первых, едва ли может очень быстро расти мобильность коренного населения; во-вторых, географическое положение Средней Азии и Казахстана не способствует формированию устойчивых связей со странами, расположенными за огромными пространствами России; в-третьих, у населения этих регионов не традиционных связей с Западом, которые могли бы облегчить выход на европейские рынки труда; в ближайшее время, несмотря на сделанные выше оговорки, наиболее вероятно все же, что если вообще эмиграция из указанных регионов начнется, то поначалу будут осваиваться рынки труда бывших союзных республик; наконец, в-четвертых, меняются структурные требования западной экономики: падает спрос неквалифицированную рабочую силу и растет на квалифицированную. Таким образом, появление узбеков или азербайджанцев в Европе рядом с алжирцами или турками в массовых масштабах представляется маловероятным. Тем не менее возможность пдобной эмиграции в каких-то размерах следует иметь в виду.

В поисках разумной стратегии

Реальные масштабы и перспективы четвертой волны определяет не только внутренняя ситуация в СНГ, но и положение в тех странах и регионах, куда направляются потенциальные эмигранты.

С начала 70-х годов европейские страны проводят все более ограничительную иммиграционную политику, а в ряде случаев даже поощряют возврат иммигрантов на родину, что не имеет, правда, успеха. Эти меры вызваны разными причинами, среди которых называют энергетический кризис и общий экономический спад, переструктурирование экономики, приток в состав рабочей силы более многочисленных когорт, родившихся в 50-е и 60-е годы, разрастание иностранцев, усиление межэтнической напряженности и подъем расистских настроений. В последние два десятилетия рост числа иностранцев в Западной Европе идет в основном не за счет целенаправленного привлечения рабочей силы из-за рубежа, как это было после войны, а в результате семейной миграции, отчасти нелегальной трудовой миграции, притока беженцев, а также относительно более высокой рождаемости иммигрантов.

Если оставить в стороне особые случаи этнической эмиграции (евреи в Израиль, немцы в Германию), то в мировых миграционных потоках иммиграция из бывшего СССР занимает сейчас и может будущем лишь очень ограниченное место. Во всяком случае, Европе под влиянием событий в Восточной Европе и Советском Союзе антииммиграционные настроения усиливаются, хотя однозначное отношение к возможной массовой иммиграции из этих регионов пока не выработано.

Заметная сдержанность по отношению к потенциальной иммиграции из бывшего СССР наблюдается и в США. Многомиллионная эмиграция из бывшего СССР действительно маловероятна существуют достаточно серьезные лимитирующие факторы. Вместе с тем новые политические и экономические реальности могут действовать и в противоположном направлении. Сейчас не вполне ясно, например, как повлияют на миграционные процессы независимость республик, их превращение в суверенные государства. По крайней мере для некоторых из них эйфория независимости, подъем национальных чувств могут послужить противовесом действию выталкивающих экономических факторов. Прибалтийские государства, имеющие значительную зарубежную диаспору, возможно, даже будут стремиться к возвращению части соотечественников на родину. Однако в крупных республиках в России, вероятно, и на Украине новая государственно-политическая ситуация едва ли сможет уменьшить эмиграционные потоки.

Какой представляется общая стратегическая линия как стран въезда, так и стран выезда в подобных, пока довольно неопределенных условиях?

У нас давняя идеологическая традиция неблагожелательного отношения к эмиграции. Хотя сейчас в общественных настроениях происходит перелом и выезд за рубеж начинает восприниматься более спокойно, определенная настороженность общественного мнения сохраняется. В то же время плохо осознаются и привлекают мало внимания проблемы, с которыми столкнутся не государства (Россия и другие), а сами эмигранты, если их выезд примет сколько-нибудь массовые масштабы. Такой выезд предполагает, помимо определенной степени психологической готовности (а она не особенно высока, соответствующих традиций не было), также и довольно развитую и сложную инфраструктуру. Уже сейчас он наталкивается на большие трудности чисто технического характера: железнодорожный и авиационный транспорт, визовые, пограничные и таможенные службы не справляются с растущими потоками выезжающих за рубеж.

Но существует еще социальная инфраструктура. Нужны более или менее сложившаяся сеть эмиграционных связей, система капилляров, облегчающих движение из привычной в непривычную социальную среду. Такая система складывается постепенно, по мере самоорганизации иммигрантов, создания землячеств, иммигрантских общин и т. д. Пока это есть только у третьей эмиграции. Для четвертой же, по крайней мере в ближайшие годы, будет характерно возникновение сил самоторможения. Проявления этих сил могут оказаться весьма болезненными, драматичными для многих, что неизбежно ограничит эмиграционные потоки.

Предвидение подобных трудностей уже сейчас заставляет общество (российское, украинское и т.п.) приступить к выработке новой стратегии в отношении эмиграции. Все лучше осознается, что надо не препятствовать ей с помощью всякого рода запретительных мер, а искать способы превращения неорганизованной, дикой эмиграции на свой страх и риск, к которой сейчас склонны многие бывшие советские граждане, не рассчитывающие на помощь государства в столь неблаговидном (с точки зрения идеологии недавнего прошлого) деле, в организованную, цивилизованную. Новая стратегия в странах выезда должна бы способствовать постепенному превращению кризисной эмиграции рабочей силы, которой сейчас все так опасаются, в нормальную, по возможности временную, устранению всех помех для выезда и въезда, формированию устойчивых потоков прямой и возвратной миграции. Один из элементов такой стратегии межправительственные соглашения между странами эмиграции и иммиграции (здесь, однако, важна встречная стратегия последних, которая пока также не выработана).