Работы псевдо-Джабира ознаменовали начало эпохи наивысшего развития алхимии. Но потребовалось еще больше ста лет, прежде чем алхимия получила в Европе широкое распространение, несмотря на появление в это время «иатрохимии» (благодаря трудам Парацельса), грозные папские буллы и осуждение алхимии со стороны таких выдающихся творцов культуры и науки Возрождения, как Данте, Петрарка, Себастьян Брант, Агрикола, Юнгиус, Бойль.

4. Закат алхимии

Заключительная стадия развития алхимии началась в Европе в конце XVI в. и продолжалась до конца XVIII в. Это был период упадка и вырождения алхимии.

Уже в XVII в. прогрессивно мыслящие химики искали способы, с помощью которых можно было бы объединить химические знания в науку. Прежде всего они стремились освободиться от того, что, по их мнению, не соответствовало рациональному духу и направлению настоящей науки: «Златоделие» и связанные с ним мистика, астрология, вера в духов и заклинания были чужды теории и практике зарождающейся химической науки. Поэтому химики вначале отреклись от алхимиков, затем полностью отделились от них и наконец начали с ними решительную борьбу.

Изучение этой эпохи ставит множество сложных проблем перед историками химии. Современные представления о взаимоотношениях химии и алхимии и их роли в общественной жизни XVI—XVIII вв. довольно противоречивы. Например, Копп писал по этому поводу: «Тогда как в XVIII в. отдельные ученые-химики еще допускали возможность проведения в лаборатории превращений неблагородных металлов в золото и серебро, вскоре после середины XIX в. вряд ли можно найти хоть одного ученого, разделяющего взгляды алхимиков. Научная химия отреклась от алхимии. К алхимическим занятиям складывалось все более отрицательное отношение. Их считали плодами обмана и невежества» [5, с. 234].

Р. Мейер в «Лекциях по истории химии» высказывался еще более категорично: «Когда наступил закат алхимии, изменилась и сама цель химии: на смену алхимии, которая корыстолюбиво стремилась к золоту, пришла иатрохимия, ставившая задачей сохранение здоровья человека» [10, с. 104-105].

Так же рассуждал и П. Вальден. В книге «История химии» он утверждал, что «собственно химия» началась с XVI в., с иатрохимии. Однако и Копп, и Э. Мейер, и Липпман отмечают, что с XVII по XVIII в. алхимия все более распространялась в Европе. Копп указывает, что на протяжении значительного периода XVIII в. алхимики выпускали больше книг, чем химики [там же].

В большинстве историко-химических работ излагаются дос­таточно разнообразные взгляды на роль химии в общественной жизни в XVI—XVIII вв. Одни исследователи считают, что в это время на смену алхимии пришла иатрохимия и поэтому «златоделие» потеряло свое значение. Другие же, напротив, утверждают, что в XVII в. и начале XVIII в. алхимия была широко распространена, несмотря на бурное развитие именно в это время подлинной химии. Противоречивы и мнения историков химии о причинах, благодаря которым алхимия якобы все еще процветала на пороге XIX в., но они в большинстве своем едва ли могут считаться объективными, так как основываются на весьма произвольных оценках. Например, П. Вальден объяснял широкое распространение алхимии «корыстолюбием» и авантюристическим желанием аристократов сделать алхимию «скаковой лошадью», которая помогла бы им наполнить карманы золотом, т. е. алхимия играла для аристократов ту же роль, что «карточные столы для буржуазии». Аналогичной точки зрения придерживались также Дж. Партингтон и Дж. Рид [там же].

Анализ работ XVIII в. показывает, что в середине этого столетия алхимия была значительным явлением в жизни европейских государств. В предисловии к немецкому изданию книги Г. Шталя «Основания зимотехники» 1734 г. сказано: «Я не берусь оценить вред, который нанесли эти мошенники-алхимики. Позволю себе только заметить, что со времен Парацельса в нашем многоуважаемом отечестве не было ни одной войны, которая бы причинила столько зла, сколько эти люди» [2,с.78]. В 1654 г. насчитывалось свыше четырех тысяч, а в 1720 г.— уже более пяти тысяч сочинений по алхимии. Насколько широко алхимия была распространена в середине XVIII в. свидетельствуют такие наименования алхимии, как «алхимическая зараза», «алхимическая чума» или «эпидемия» [2,с.81].

В 1749 г. в первом учебнике «флогистонной» химии («Полное руководство по химии») И. Юнкер писал: «Алхимическая чума особенно распространилась вскоре после Парацельса, когда по всему миру расползлись слухи о достопочтенных алхимических таинствах. Банщики, брадобреи, аптекари и другие бросали свои занятия, даже не помыв руки, ради того, чтобы служить одной лишь химии и искать камень мудрости, с помощью которого якобы можно решить все человеческие проблемы. Это необычайное и подлинно неистовое стремление получить золото, которое сильно затормозило изучение свойств лекарств и разработку наиболее сильнодействующих медицинских препаратов, не изжито до сих пор» [2,с.83].

В книге алхимика Веллинга «Магико-каббалистическое сочинение», которая публиковалась в 1728, 1735, 1760 и 1784 гг., были приведены слова Юнкера об алхимиках: «В наши дни из-за корыстолюбия и злоупотреблений в монетах содержится все меньше золота и серебра, которые составляют основу богатства. Из-за этого все больше становится бедных, почти повсеместно растет слепая алчность, толкающая людей на поиски золота и серебра. За несколько последних десятилетий так много людей занялись алхимией, что уже появилось восемь—десять тысяч книг, посвященных ей. И лишь очень немногих можно найти в Старом и Новом Свете, кто бы не занимался алхимией. Многие императоры, короли, князья, аристократы и простолюдины, неучи и ученые, даже ремесленники, мыловары, вязальщики чулок и другие занимаются алхимией. Это искусство распространилось так широко, что даже самый захудалый угольщик ныне рассуждает о трансмутациях» [2,с.84].

Роль алхимии в развитии общества, как нам кажется, заключалась в следующем. Алхимию нельзя отождествлять лишь со «златоделием», так как алхимики осуществляли и химические процессы, не связанные с попытками получить золото. Алхимией занимались многие исследователи-«теоретики» (Альберт Великий, Роджер Бэкон, Арнальдо да Вилланова, Раймунд Луллий) и практики (металлурги, ремесленники, связанные с производством красок, и др.). Однако связи между теорией и практикой в алхимии были развиты слабо. Отсюда понятно, почему алхимики-теоретики, которым были чужды ремесла, обычно развивали сугубо умозрительные учения, тогда как алхимики-экспериментаторы, далекие от всяческих теорий и не доверявшие им, склонялись к практицизму. Благодаря деятельности Парацельса перед фармацевтической химией были поставлены конкретные цели, которые можно было достигнуть при сотрудничестве химиков и опытных врачей. Однако в медицинской химии (иатрохимии) сохранились многие алхимические пережитки, например вера в «универсальное лекарство», подобное «философскому камню». По этому поводу Копп заметил, что критика иатрохимии и алхимии часто была похожей, как, например, выпады против той и другой в книге Эраста (Томаса Либера) «Истолкование известного исследования: возможно ли из неизвестных металлов искусственно получить природное золото» (1572 г.). Однако и алхимики, и иатрохимики достигли определенных успехов при изготовлении лекарственных средств и выделении чистых веществ. Ремесленная химия развивалась благодаря трудам Г. Агриколы, Василия Валентина, А. Либавия, И. Глаубера, И. Кункеля, И. Бехера и др. Они сосредоточили свою деятельность на решении конкретных проблем металлургического производства, получения красителей, изготовления продуктов брожения и т.п. В то же время было немало алхимиков, которые преимущественно пытались осуществить превращение элементов. Они тормозили развитие химических знаний и поэтому прошли незамеченными в истории химии.