В немалой степени расширению влияния исламских движений и организаций среди населения оккупированной Палестины способствовала деятельность университетов в секторе Газа и на Западном берегу р. Иордан, открытых после 1967 г., а точнее в 1972-1978 гг. Так, исламские группы обладали влиянием среди учащихся университетов, находящихся на Западном берегу (один – в Наблусе, второй – в Хевроне), а также в Исламском университете Газы. Их сторонники доминировали в студенческих советах этих вузов в 80-е годы. Все эти университеты (накануне восстания на оккупированных территориях насчитывалось шесть таких учебных заведений) положили в основу своей деятельности исламские образовательные и воспитательные методики. В них размещались центры распространения религиозной литературы и видеокассет с проповедями видных деятелей мусульманской уммы. Эти центры использовались также для организации диспутов и исламской пропаганды. Кроме того, палестинцы с оккупированных территорий могли получить религиозное образование за пределами Палестины, в том числе в каирском университете «Аль-Азхар». Это обстоятельство давало исламским группам на оккупированных территориях дополнительные возможности для налаживания новых контактов с их зарубежными единомышленниками. Сложившаяся ситуация активно использовалась для создания различных благотворительных фондов, финансировавшихся представителями богатых арабских стран Персидского залива, которые оказывали разнообразную помощь нуждающимся мусульманам, особенно в многочисленных лагерях беженцев.

Самое примечательное и парадоксальное в этой связи – отношение Израиля к активизации деятельности исламских групп на оккупированных территориях. На протяжении 70-80-х годов, вплоть до начала интифады, израильские власти не только не препятствовали их работе, но и всемерно поддерживали их. Достаточно напомнить об открытии исламских университетов в 70-е годы, разрешении на строительство мечетей в секторе Газа и на Западном берегу р. Иордан, о создании мусульманских школ, клубов и центров, которые со временем превратились в отлаженную инфраструктуру, обеспечивавшую плодотворную деятельность исламских движений и организаций среди палестинцев. При этом израильские власти не скрывали своих планов поставить «исламский заслон» действиям светских националистических фракций ООП (прежде всего движению ФАТХ) на оккупированных территориях, которые рассматривались в качестве главной угрозы безопасности Израиля. Так, в 1979 г. израильские военные власти официально признали палестинскую организацию «Братья-мусульмане» в качестве разрешенной религиозной ассоциации и оказывали ей молчаливую поддержку. Важно отметить, что этот план Израиля принес определенный «положительный» эффект. В частности, палестинские «Братья-мусульмане» длительное время придерживались «позитивного нейтралитета» во взаимоотношениях с израильскими органами власти, делая ставку, главным образом, на гуманитарный аспект своей деятельности. Более того, на рубеже 70-80-х годов в некоторых районах сектора Газа и Западного берега отмечались столкновения между последователями «Братьев-мусульман», поддержанных движением Исламский джихад, и сторонниками ООП, в основном представленными членами движения ФАТХ в зоне оккупации4.

Взаимоотношения между палестинскими исламскими организациями и ООП складывались сложно. Так, Исламская партия освобождения всегда отрицательно оценивала деятельность ООП. Лидеры ИПО считали, что действия ООП вносят раскол в мусульманскую умму, так как ее руководство отдает приоритет задачам национальной борьбы в ущерб общеисламским целям5. Столь же непримиримую позицию по отношению к светским националистам, прежде всего ООП, занимали и многие другие исламские движения и группы в Палестине. В то же время председатель Исполкома ООП Я.Арафат, вынужденный в первой половине 80-х годов покинуть Бейрут под давлением израильской армии, предпринял попытку заручиться поддержкой исламских группировок. После эвакуации в Триполи на севере Ливана Я.Арафат заключил пакт о «стратегическом сотрудничестве» с местными исламскими движениями и структурами суннитского толка, включая ливанских «Братьев-мусульман», представленных Исламской партией единобожия. Лидер этой суннитской группировки Сайд Шаабан заявлял, что «невозможно решить палестинский вопрос без общих усилий мусульманской уммы». Однако этот маневр руководства ООП не принес ему каких-либо серьезных результатов для налаживания контактов с палестинскими исламскими силами. Более того, вскоре, а точнее в ноябре 1983 г., Я.Арафат и верные ему отряды ООП были вынуждены покинуть Северный Ливан под вооруженным нажимом шиитского движения «Амаль» и отколовшейся от движения ФАТХ оппозиционной фракции под командованием Абу Мусы, усиление которых связывалось с поддержкой, и не только моральной, со стороны Сирии. Постепенно «исламский фактор» превратился для ООП и возглавлявшего ее Я.Арафата в источник бóльшей опасности, чем оппозиционные ему светские палестинские национальные организации, нашедшие союзника и покровителя в лице официального Дамаска6.

В рядах Ассоциации «Братья-мусульмане», действовавшей на оккупированных территориях, шел процесс дальнейшего размежевания, который привел к появлению на политической арене нового палестинского движения Исламский джихад. В конце 70-х годов один из не очень известных молодых деятелей палестинских «Братьев-мусульман» Фатхи Шикаки прибыл в Египет для изучения медицины. Там его застала весть об исламской революции в Иране. Эти события и последующий иранский опыт преобразования общества оказали на молодого палестинца огромное впечатление. Ф.Шикаки с готовностью взял на вооружение иранскую модель действия, дополнив ее некоторыми элементами практики египетских радикальных исламских групп. Создаваемое им движение Исламский джихад возникло как объединение политических ячеек, члены которых расходились в теоретических установках с концепцией палестинских «Братьев-мусульман», в частности в вопросе оценки палестинского национализма. Сторонники этого движения сформировали оппозиционную фракцию внутри Ассоциации, а затем вышли из ее рядов, обретя полную организационную самостоятельность от «Братьев-мусульман». Правда, сам основатель Исламского джихада Ф.Шикаки сохранил свое формальное членство в Ассоциации «Братья-мусульмане».

После возвращения в Палестину, в сектор Газа, Ф.Шикаки и его соратники, в числе которых был большой процент выпускников египетских университетов и мусульманских школ, начали активную пропаганду своих идей. В рамках этой работы они создавали собственную инфраструктуру (мечети, школы, клубы), прежде всего и главным образом в секторе Газа. В первой половине 80-х годов деятельность движения сводилась к теоретическим спорам с «Братьями-мусульманами». Несмотря на то, что Ф.Шикаки и его сторонники занимали общую позицию по ряду вопросов с бывшими коллегами по Ассоциации, по отдельным принципиальным вопросам они имели собственное мнение. Как и для «Братьев-мусульман», их целью было создание исламского государства, в котором шариат должен был стать регулятором всех сторон жизни правоверных мусульман. Однако Ф.Шикаки и его последователи кардинально расходились с «Братьями-мусульманами» в вопросе определения средств и методов реализации поставленной цели. В подходе к решению этого вопроса Исламский джихад прочно встал на позиции теории исламской революции. Идеологи движения полагали, что наличие исламского государства в Палестине и его функционирование не являются обязательным условием решения проблемы израильской оккупации этих земель. Более того, они считали, что именно джихад, являясь священной обязанностью каждого мусульманина, станет решающим шагом в направлении формирования исламского государства. Одновременно с этим они выступали последовательными сторонниками уничтожения Государства Израиль. Тем самым движение Исламский джихад встало в оппозицию реформизму палестинских «Братьев-мусульман» и их концепции постепенной трансформации палестинского общества. При этом важно отметить, что Исламский джихад в отличие от «Братьев-мусульман» не отвергал национальный аспект палестинской проблемы, на который делали ставку светские группировки ООП7.