Важно отметить, что Исламабад признал новое правительство в соседней стране и стремился развивать с ним широкие отношения. Помимо всего прочего, Пакистан пытался в новой обстановке найти пути для благоприятного решения пуштунского вопроса. В условиях растущих трудностей кабульского режима Исламабад настойчиво призывал его к широкому сотрудничеству на основе признания государственной границы. Особенно успешно это дело продвигалось при правительстве Х. Амина. Пользуясь его крайне тяжелым положением, Пакистану, по свидетельству очевидцев событий, удалось склонить афганского руководителя к решению вопроса о признании "линии Дюранда" государственной границей между двумя государствами. Но удачное для Исламабада течение событий было прервано происшедшими в конце декабря 1979 г. изменениями в Кабуле и вводом советских войск.

Линия поведения Пакистана в отношении Афганистана изменилась существенным образом. Теперь он видел главную задачу в проведении жесткой конфронтации с кабульским правительством, в широкой и всесторонней поддержке афганской оппозиции ("муджахедов"), обеспечении ее победы и установлении в этой стране дружественного (после всего того, что сделал для нее Пакистан!) режима. В рамках решения этого вопроса предполагалось урегулирование проблемы Пуштунистана. Разумеется, подобный курс Пакистана, как и его поведение в других ситуациях, определялся не только в узком смысле проблемой Пуштунистана. В данном случае Исламабад использовал афганскую трагедию для укрепления своего международного положения, для восстановления и расширения связей с западным миром, получения от него огромных финансово-экономических средств и военной помощи. Возросло влияние Пакистана в мусульманском мире; на мировой арене он выступал от имени всей мусульманской уммы, представлял ее в различных международных организациях как государственных, так и неправительственных. Но какова бы ни была деятельность Исламабада, каких бы выгод он не извлекал из подходящей ситуации, главный вопрос пакистано-афганских отношений всегда имелся в виду.

Взятие власти муджахедами не только не усилило позиции Пакистана в соседней стране, но скорее ослабило их. Как известно, в стане победителей развернулась ожесточенная борьба за власть, за ключевые государственные посты. Конкуренты разделили Кабул, а затем и всю страну на зоны контроля. Непрерывно создавались и рушились направленные друг против друга коалиции бывших "борцов за веру". Стало очевидно, что в существовавшей тогда в Афганистане обстановке невозможно не только приведение к власти в стране дружественного Пакистану режима, но и вообще создание центрального правительства, власть которого распространялась бы на всю территорию страны. Хаос и крайняя нестабильность обстановки в Афганистане не позволяли Пакистану воспользоваться своим положением "морских ворот" для новых независимых государств в Центральной Азии, не имеющих прямого выхода к мировому океану. Многочисленные проекты и соглашения о прокладке дорожных магистралей, нефте- и газопроводов, линий электропередач из Центральной Азии через Афганистан в Пакистан оставались нереализованными, чем пользовались основные конкуренты Пакистана - Иран и Индия.

Чтобы добиться прекращения междуусобицы и обеспечить стабильность в Афганистане, Пакистан содействовал появлению в 1994 г., а затем и активно помогал новому игроку на военно-политической сцене Афганистана - Движению "Талибан". Исламабад надеялся, что с его помощью талибы объединят страну, наведут в ней "порядок" и в какой-то мере "отблагодарят" своих "спонсоров". Тем более, что постепенно от талибов отходили прежде поддерживающие их страны, и Пакистан был одним из немногих, кто шел с талибами почти до конца. Наконец, Исламабад рассчитывал на то, что талибы-исла-морадикалы, фундаменталисты и консерваторы, согласно традиции, ставят религиозное единство выше, чем этнонациональное, и это обстоятельство поможет ослабить движение за Пуштунистан.

Надо сказать, что власти Исламабада просчитались в очередной раз. Во-первых, талибам не удалось захватить всю афганскую территорию - "Северный альянс" (узбекско-таджик-ская коалиция) удерживал на севере страны районы, пользуясь поддержкой родственных народов Центральной Азии и стоящей за ними России. Во-вторых, по мере своих успехов талибы все больше отдалялись от взрастивших их пакистанцев, влияние последних уменьшалось; талибы становились все более самостоятельными и менее управляемыми. Одновременно в их стане росло влияние арабских наемников, которые представляли значительную силу. И наконец, в-третьих, с течением времени "Талибан" все больше приобретал крайне экстремистский характер и подпадал под влияние "Аль-Каиды". Пути талибов и умеренного мусульманского Пакистана все больше расходились. И что важно, талибы в подавляющем большинстве были пуштунами и, несмотря на свой крайний исламизм, вовсе не хотели отказываться от такого источника своей силы, как пуштунский национализм, и не стремились идти на какие-то уступки Пакистану в этом вопросе. Это обстоятельство подтолкнуло Пакистан к решению разорвать отношения с талибами и принять участие в международной антитеррористической кампании в Афганистане.

Обзор пакистано-афганских отношений показывает исключительно важную роль, которую играет одно государство для другого, и роль эта далеко выходит за рамки только двусторонних взаимоотношений. В период внутренней войны в Афганистане в 1978-1989 гг. Пакистан был одним из ее главных неформальных участников, оказывавшим всестороннюю помощь и поддержку муджахедам как внутри страны, так и на международной арене; немалую роль сыграл Исламабад в активизации и координации иностранной поддержки афганской оппозиции. В целом Пакистан был важным фактором успеха "борцов за веру". Сам Пакистан получил немало от своей деятельности в Афганистане: были сняты санкции, наложенные на него западными странами за разработку ядерного оружия, ему была предоставлена огромная финансово-экономическая и военная помощь, резко возросли на мировой арене его роль и значимость. И произошло это во многом благодаря афганской политике Исламабада.

В "талибский" период Пакистан был одним из немногих сторонников этого режима и максимально помогал ему экономически и в военном отношении. Без преувеличения можно сказать, что появление талибов и начальный период их существования обязаны пакистанскому "гостеприимству". Зато сам "благодетель" оказался из-за этого в тяжелейшем положении. Вновь были восстановлены прежние санкции, и к ним прибавили кое-какие другие ограничения. Страна оказалась в изоляции на международной арене. Ее лишили полноправного членства в Содружестве (бывшее Британское содружество наций). Осложнились отношения с соседними странами - Ираном и Индией. По сути, Пакистан превратился в страну-изгоя. И тем не менее Исламабад продолжал поддерживать талибов, оказывать Движению "Талибан" важную политико-дипломатическую поддержку. Поскольку талибский Афганистан был непризнанным государством, то все его международные дела и связи осуществлялись через Пакистан. Последний отстаивал интересы Кабула в различных международных организациях. Все важные сообщения из Афганистана передавались через пакистанские СМИ. Исламабад созывал у себя или на территории других стран многочисленные встречи и совещания представителей враждующих сторон, нейтралов, общественных и государственных деятелей иностранных государств и т.д. Исламабад помогал ООН и ее спецпредставителю в налаживании переговорного процесса в Афганистане, содействовал проведению диалога между противостоящими афганскими сторонами по схеме "3+3", который проходил в Пакистане. Затем пакистанское руководство приложило много усилий по налаживанию переговоров по формуле "6+2" (шесть граничащих с Афганистаном государств и две великие державы - Россия и США). Естественно, что, действуя таким образом, Исламабад одновременно стремился усилить свою роль в афганских делах.